Онлайн книга «Царь Кровь»
Рядом со мной остановился Дин и кивнул в сторону телевизоров: – Это нынче сходит за искусство? – А? – Интересно, кто всунул эти головы в телевизоры? Я посмотрел и увидел, что телевизоры выпотрошены, трубок и электроники нет, а вместо них – отрезанные человеческие головы. Они уже сильно разложились, глаза вытекли и висели на щеках каплями желе. Гудели мухи. Дин вытащил из кармана “беретту”. – На случай, если встретим художника. Кэролайн сглотнула, побледнела. – Сколько еще идти? – Где-то час. Если не сбавим темпа. – Пошли. Она повернулась и быстро пошла по дороге. Мы направились следом за ней, оглядываясь во все стороны – на случай, если телехудожник вдруг появится и решит, что нам тоже место на его выставке. Но местность была пустынной. Мы миновали остатки костров и позвякивающих консервных банок на местах, где проходили люди. Но здесь уже никому не имело смысла стоять. Еще десять минут – и мы прошли мимо кирпичной деревеньки, обращенной в крепость – обнесенной колючей проволокой и с перегороженной грузовиками дорогой. С первого взгляда было ясно, что там уже никого нет. Почти все дома выгорели, на улице валялось с полдюжины человеческих черепов. – И тут все подохли, – сухо заметил Дин, когда мы проходили мимо. * * * – Вот мы и пришли, – сказал я. – Копли-мэнор. Следующие два часа мы собирали спелые яблоки, тщательно пакуя в рюкзаки и узлы, проверяя, что они не побьются, отбраковывая червивые или поклеванные. И за работой, конечно, ели яблоки. Хотя мы уже не наслаждались вкусом – это был способ наполнить брюхо. Сейчас человек ел всегда, когда предоставлялась возможность, – не знаешь, когда придется есть в следующий раз. Набрав столько яблок, сколько могли унести, мы пустились в обратный путь. Идти было тяжело, у меня начали ныть пятки. Лямки рюкзаков резали плечи, я все время перекладывал тяжелый портплед из руки в руку. – Сегодня мы до Фаунтен-Мур не доберемся, – сказал я, тяжело дыша. – Придется заночевать там же, где в прошлый раз. – И где это? – Кэролайн тоже дышала тяжело. – В местном “Хилтоне”? – Увы! – я сочувственно улыбнулся. – В сарае. Дин добавил: – Есть и хорошая новость: он за соседним полем. Так что скоро отдохнем. Кэролайн посмотрела на часы: – Еще рано. Ты уверен, что мы сегодня не дойдем? – Вспомни, идти придется вверх. – А рюкзаки будто кирпичами набиты, – заметил Дин. В сарае, сделанном из гофрированного железа, было сухо. У нас были с собой спальники и пенополиуретановые коврики, так что некоторый комфорт имелся. – Господи, как приятно скинуть рюкзак, – сказал Дин, снимая с плеч лямки. – Дай-ка мне бутылки, пойду воды наберу. Таблетки у тебя? – Ага. – Я вынул пластинку таблеток из заднего кармана. – Может, сначала отдохнешь? До источника далеко. Он покачал головой: – Если сяду, то не встану. Я дал ему обеззараживающие таблетки. На пустоши, где вода была свежее и чище, чем в любом городском кране, они нам не были нужны, но здесь воде доверять было нельзя. В лучшем случае тебя прохватит понос, в худшем – тиф, холера, болезнь Вайля от крысиной мочи в воде. И потому мы пользовались таблетками йода для обеззараживания. От них вода становилась красноватой, будто разведенная кровь. И вкус тоже был мерзкий – как зубной эликсир. Кэролайн посмотрела вслед Дину. – Симпатичный оболтус, – сказала она со своей лукавой усмешкой. – Ладно, не заставляй меня ревновать, – усмехнулся я, выставляя вдоль стены рюкзаки с драгоценными яблоками. – Рик, сколько времени его не будет? – Не меньше часа. Слушай, ты ничего такого не думаешь, правда? – Думаю, Рик? О чем бы это? – Она подошла ко мне, улыбаясь, и закинула руки мне за шею. – А ну-ка, скажи тете Кэролайн, о чем это она думает? – Она крепко поцеловала меня в губы. – Она думает, что этот час мы могли бы провести поинтереснее, чем просто болтая и пересчитывая яблоки. – Подумаешь, яблоки! – Тебе “подумаешь”, милая, а для какого-нибудь бедняги это может быть вопрос жизни и смерти. Я говорил в шутку, но Кэролайн восприняла серьезную сторону. – Боже, до чего мы дошли. Мешок яблок становится вопросом жизни и смерти. – Она крепко обняла меня и пристроила голову у меня под подбородком. – Мне случалось есть в лучших ресторанах мира, а теперь я ночами не сплю и мечтаю о сандвичах с яичницей. Я ими просто одержима. – Сколько уже мы не ели хлеба? – Не знаю… Три месяца? – Вроде того. – Я поцеловал ее в голову. – Зато мы хотя бы друг друга не едим. Она подняла голову, улыбнулась. – До этой минуты. А сейчас я собираюсь начать есть тебя. – Не может быть! – Может, может. – С чего начнешь? – А как ты думаешь? – Ой, страшно! – Я улыбнулся. – Я обещаю не жевать. Ее пальцы скользнули по моей ноге вверх, мимо паха, нащупывая ремень. Она расстегнула пряжку, потом пуговицу на джинсах. В этот момент она была истинной Кэролайн. Она делала то, к чему я уже привык. Она улыбалась чувственной улыбкой, сводившей меня с ума. Глаза ее сверкали эротической проказливостью. Опытные руки шарили по моему телу, мягко сжимая, гладя, нежа. Я вдохнул полные легкие ее дивного аромата. Вдруг она остановилась. Внезапно, как от острой боли. Я удивленно взглянул на нее. – Кэролайн, что случилось? Она только глубоко дышала и вздрагивала. Я всерьез обеспокоился. – Кэролайн? – Ничего, все хорошо. Ничего. Она вдруг порывисто обняла меня. Вцепилась, будто боялась, что меня выдернут из ее рук. – Рик, я так рада, что нашла тебя. Я бы не протянула столько, если бы ты меня не любил. Я обнял ее, удивляясь этой внезапной дрожи. Она подняла на меня глаза, блестящие слезами. – Ведь ты меня любишь? – Конечно. – Скажи, Рик… прошу тебя. – Люблю тебя. Я люблю тебя. Я целовал ее, и у меня сердце колотилось, но не так, как обычно. Я за нее боялся. Я не видел, чтобы она так пугалась. – Рик, как я люблю, когда ты меня так крепко держишь! – Вот так? |