Онлайн книга «Закон трех отрицаний»
|
– Сорок минут ходьбы. – Когда появляется боль? Сразу или к концу прогулки? – Примерно на середине. Скорее даже ближе к концу. – Ходите с палкой? – Дома – нет, а на прогулку хожу, конечно, с палкой. – Давайте я вас посмотрю. Профессор задал ей еще два десятка вопросов, на которые Настя постаралась ответить точно и добросовестно, потом осмотрел ногу. – Не вижу ничего экстраординарного, – он пожал плечами и снова сверкнул лысиной, усаживаясь за стол. – Учитывая время, которое прошло с момента перелома, ваше состояние могло быть даже несколько хуже. Когда наступило улучшение? – Неделю назад. – А до этого все время были сильные боли? – Все время. – И что вы хотите от меня услышать? Объяснения, почему так долго болело, а потом резко стало улучшаться? – Нет. А… – она осторожно посмотрела на него, – вы могли бы дать такое объяснение? – Мог бы. Но не уверен, что вам это нужно. Да и какая вам разница? Зачем вам углубляться в медицинские тонкости? Главное, что улучшение наступило и идет оно очень высокими темпами. По вашему сегодняшнему состоянию, вы в моей помощи не нуждаетесь. Примерно через две недели вы можете выходить на работу. – То есть вы хотите сказать, что я могла бы к вам не приходить? – прямо спросила Настя. – В этом не было никакой необходимости, – он улыбнулся чуть смущенно, глядя на длинный белый конверт, который Настя вытащила из сумки и положила на стол прямо перед ним. – Только если для вашего собственного спокойствия. – Спасибо, – вздохнула она. «Ну маменька, ну удружила, – думала она, плетясь по длинным бестолковым коридорам к выходу. – Сто пятьдесят баксов псу под хвост. Да еще и настроение испорчено. И кто ее просил устраивать мне эту консультацию? Я понимаю, она хотела как лучше, она думала, что нога у меня болит все так же сильно, как раньше, а я просто скрываю, не жалуюсь… Не делай, не говори и не думай ничего, о чем тебя не просят. С „не делай“ и „не говори“ вроде бы понятно. А вот „не думай“… Может быть, это как раз тот случай? Не забыть бы поговорить об этом с Пашей Дюжиным». В гардеробе, надев куртку, она уже вытащила из сумки телефон, чтобы позвонить филологу Валентину, но ее опередил чей-то звонок. – Опять гуляешь? – Коротков говорил так бодро, что Настя сразу поняла: еще немного – и он сорвется. Совсем, видно, устал. – Битый час названиваю тебе по городскому, а ты не подходишь. Смотри, совсем загуляешься, дорогу к дому не найдешь. – А я в Москве, – сообщила она уныло. – Да ну? Честно? – Угу. К врачу ездила, на консультацию. – И что врач сказал? – Что через две недели могу приступать. – Не, две недели это слишком долго, это я столько не выдержу. Да он и двух часов не выдержит, бедолага. Кто сказал, что быть начальником легче, чем подчиненным исполнителем? – Ты территориально где сейчас? – спросил Коротков. – На Пироговке. – Лешка с тобой? – Нет, он в Жуковском. А что, он тебе нужен? – Да на фиг он мне сдался. Мне ты нужна. Ты на чьих колесах? – Ты не знаешь… Один знакомый. А что нужно-то? – Можешь подъехать к Ольшанскому в горпрокуратуру? Мы тут на совещание собрались. – Ну а я-то при чем? Я же на больничном. – Слушай, подруга, не вредничай, а? И без того жизнь такая, что не продохнуть. Ольшанский тебя хочет, он нашим хилым мозгам не доверяет. Ася, я серьезно. Приезжай, а? – Юрочка, ну какой от меня толк, ну ты сам подумай? Я же половины информации по делам не знаю. – А вот и хорошо. У нас глаза уже замылились, а ты свежим взглядом… Короче, приедешь? – Не знаю, Юр, мне надо у водителя спросить, может, у него планы другие. – Да и черт с ними, с его планами, пусть он тебя только до Кузнецкого добросит, а на дачу я тебя сам отвезу. Заодно и переночую, если пустишь. – А Ирина что на это скажет? – Она в Минск на съемки укатила. Так пустишь переночевать-то? Где-то вдалеке за голосом Короткова послышался дружный хохот. Видно, кто-то из ребят, присутствовавших при этом разговоре, весьма своеобразно комментировал услышанное. Наверняка Сережка Зарубин дурака валяет. – Пущу, что с тобой сделаешь. Ладно, ждите, скоро приеду, если в пробках не застряну. Она вышла на улицу. Самарин уже сидел в машине и с увлечением читал какую-то книгу. Услышав, что она открывает дверь, тут же выскочил и бережно усадил ее на переднее сиденье. – Что сказал доктор? – Что буду жить долго и счастливо. На этот вопрос за последние десять минут пришлось отвечать уже во второй раз. А еще ребята обязательно спросят. А потом Лешка. И маме надо будет доложить. Как бы не разозлиться раньше времени. А лучше всего придумать что-нибудь, чтобы вообще не раздражаться по этому поводу. Как Лешка вчера сказал? Если не можешь выбрать действие, то выбери мотивацию. Не отвечать на вопрос она не может, если в разговоре с ребятами еще можно отшутиться, то мама и муж потребуют обстоятельного отчета. Что ж, будем выбирать мотивацию и чувствовать себя свободной. – Куда едем? Назад в Болотники? – В городскую прокуратуру. Знаете, где это? – Конечно. Вас там нужно будет подождать? – Нет, Валя, спасибо, на сегодня мы на этом закончим. Там совещание у следователя, оно может продлиться очень долго, так что ждать меня не нужно. – Как же вы доберетесь до дачи? – Меня отвезут. – Ладно. А завтра мне приезжать? – На ваше усмотрение. Мы с мужем будем рады вас видеть, завтра суббота, и до утра понедельника он пробудет со мной. Так что охранять меня не нужно, а если заедете просто в гости – милости просим. Он был совершенно не нужен ей, этот безработный филолог, пытающийся заработать деньги сочинением детективов, но ведь он потратил на нее столько времени, оказал ей любезность, помог. И потом, это она сейчас такая храбрая и может думать, что ей кто-то там не нужен, потому что она в Москве, и еще относительно светло, и ночевать с ней будет Коротков, а завтра утром приедет Лешка. Но настанет понедельник, сначала утро, потом вечер. И наступит момент, когда она очень сильно усомнится в том, что ей никто не нужен. Из размышлений ее вывел осторожный вопрос Самарина: – А разве сотрудников, которые на больничном, вызывают на совещания? |