Книга Знак фараона, страница 95 – Лора Бекитт

— Правда. Я выручал Джедхора, — ответил Мериб и коротко добавил: — Прости.

— Я тебя не виню, — сказала Тия. — Если бы Анхор остался в Фивах, моя судьба могла сложиться иначе.

Мериб поднял брови.

— Так ты не жалеешь?

— Жалеть о своей судьбе так же бессмысленно, как сетовать на богов, — ответила женщина.

Последующие недели Тия жила с чувством, какое, должно быть, испытывают люди, когда глядят на высохшую, потрескавшуюся землю, не веря в то, что она способна принять семена, которые затем дадут всходы.

Через месяц Тимес принес из храма известие о том, что жрецы согласны считать брак Мериба и Тии расторгнутым. Такие вещи случались нечасто, но архитектор не раз приносил Амону щедрые дары, а боги, как известно, чаще откликаются на просьбы тех, кто привык окружать их богатством и блеском.

Мериб сказал, что не стоит сообщать об этом детям, дабы избавить их от лишних переживаний.

— Пока ты не решишь изменить свою жизнь, — добавил он.

Тия ждала ровно десять дней, а потом, поборов неуверенность, отправилась к Уне. Душа молодой женщины была полна тревожных сомнений и предчувствий.

Уна была в доме одна, не считая слуг; она приняла Тию вежливо, но настороженно и прохладно. Хозяйка предложила гостье сесть. Они находились в одной из великолепно обставленных комнат особняка. В высокие окна струились потоки света. Солнце переливалось на поверхностях мебели, выложенной мозаикой из разноцветного дерева или украшенной металлическим орнаментом.

Тия с болью глядела в лицо хозяйки дома, находя в нем знакомые, родные черты, черты своего любимого.

— Как здоровье твоего мужа? — спросила Уна.

— Благодарю. Ему значительно лучше.

— Он сможет ходить?

— Надеюсь, что да.

— Я догадываюсь, что привело тебя в мой дом, Тия. Ты хочешь узнать о Тамите, — сказала Уна.

Молодая женщина вдохнула полной грудью, чувствуя, что приближается к тому желанному, что потребует и воли, и сил.

— Да. Я хочу ему написать.

Уна, казалось, удивилась.

— О чем?

— О том, что я свободна. Десять дней назад жрецы Амона расторгли наш брак с Мерибом.

— Как это могло произойти? Вы прожили вместе несколько лет, и у вас есть дети!

— По обоюдному согласию. Мериб больше не хочет меня удерживать. А я решила позаботиться о своем счастье.

— Когда-то я не верила, что любовь может принести человеку горе, но в вашем случае это именно так. Тамит был несчастлив все эти годы. — В голосе Уны звучало осуждение.

Тия смотрела прямо и честно.

— Я знаю. И верю в то, что это можно исправить.

Уна поднялась с места. Бывшая танцовщица отличалась стройностью и воистину царственной осанкой. Благодаря искусным притираниям ее лицо почти не носило следов увядания, и Тия невольно подумала об отметинах усталости и тревоги на своем собственном лице.

Хозяйка дома принесла футляр, в котором хранились папирусные свитки, и сказала:

— Сын прислал мне письмо. Ему нравится в Хеттском царстве, он считает, что его жизнь изменилась к лучшему. Тамит вступил в брак с хеттской принцессой. Не могу сказать, что я сильно этому рада, но, если мой сын счастлив, мне не стоит мечтать о большем.

Зачастую человеческая радость соткана из иллюзий, тогда как правда приносит горечь и зло. В тот миг когда судьба захлопнула последнюю дверь, Тия поняла, что имеют в виду люди, когда говорят, что в ином случае лучше лишиться жизни, чем обманных снов.

Она нашла в себе силы прошептать:

— Он не пишет обо мне?

В глазах Уны искрились золотые точки.

— Ни слова.

Молодая женщина кивнула. Да, так и должно быть.

— Прости, Тия, но мне нужно идти. Я должна отнести обед моему внуку, который учится в школе при храме Амона. — Уна оживилась, в ее голосе слышались радость и гордость. — Я сама ношу ему еду, потому что так делала его мать, — пояснила женщина, поймав удивленный взгляд гостьи.

Тия встала. Она понимала, что ей не в чем винить Тамита, который отчаялся и устал, наверное, даже больше, чем она, и чувствовала, что не может желать ему ни счастья, ни несчастья.

Вернувшись домой, молодая женщина долго сидела в одиночестве, а потом сказала Мерибу, что хочет съездить в Эффе, навестить родителей и братьев.

— Они помнят своего внука младенцем, а Харую и вовсе не видели.

— Дорога в Эффе длинная, и неизвестно, сколько времени ты там пробудешь. Мерибу не стоит пропускать занятия в школе, — ответил архитектор. — Будет лучше, если ты возьмешь с собой только Харую.

Тем самым архитектор дал понять бывшей жене, каким образом он решил поделить детей.

Мериб-младший спокойно отнесся к отъезду матери и сестры, поскольку подразумевалось, что они уезжают на время. Тия не захотела нанимать отдельное судно, не стала брать с собой много вещей и отказалась от сопровождения слуг и охраны. Ее спешный отъезд напоминал бегство изгнанника.

Семь лет назад Тия так же плыла по Нилу, только в другую сторону, и то путешествие тоже было безрадостным, но сейчас ее согревало присутствие дочери. Харуя никогда не путешествовала по Нилу на большом, ярко раскрашенном корабле с резной головой быка на носу и огромным парусом. Она смотрела на Нил блестящими от возбуждения глазами и задавала матери множество вопросов.

Тия тоже не сводила взгляда с царственной реки. Нил, «отец богов», старый, облепленный глиной, могучий и вместе с тем сохранивший цвет юности, вечной юности, которая не дарована людям! Как и прежде, вдоль берегов колыхался гигантский тростник, а на песчаных отмелях дремали крокодилы.

Вслед за полуднем приходило безветрие, а с раскаленных небес лились потоки белесого солнца. Тия смотрела на блестящие от пота спины гребцов, которые сгибались и выпрямлялись в едином ритме. Молодая женщина удалялась в укрытие вместе с дочерью и там, в тени легкого льняного полога, рассказывала ей сказки, угощала взятыми в дорогу сладостями и фруктами.

К вечеру прозрачный наряд Нила темнел, на небе мерцали алмазные звезды. Над горизонтом поднималась кроваво-красная луна, которая постепенно становилась золотой. В эти часы Тия размышляла о предстоящей встрече с родителями и прощании с теми, кто остался в Фивах. С бывшим мужем они расстались сдержанно, но не враждебно. Тия искренне желала Мерибу выздоровления. Хнут, прощаясь с ней, заплакала, но при этом не скрывала облегчения и радости. С отъездом Тии ее шансы сблизиться с господином значительно возрастали.

Сначала Тию огорчило видимое равнодушие сына, но потом она сказала себе, что Мериб-младший всегда будет жить своей собственной, недоступной постороннему взору жизнью.

Накануне отъезда Тия навестила сестру Мериба, которая жила с Хетесом в новом доме. Анок вот-вот должна была родить. Она по-прежнему редко улыбалась, но ее взгляд показался Тие непривычно теплым и мягким. Хетес готовился к экзаменам в Доме Жизни и шутя говорил, что жрецам еще не приходилось видеть такого старого ученика.