Книга Возлюбленная воина, страница 70 – Моника Маккарти

— Я только хотела… — начала она провалилась в черноту.

Первый раз Кристина проснулась в темноте. Веки задрожали, но оказались такими тяжелыми, что она предпочла их не поднимать. Кстати, почему так жарко? Ей казалось, что она спит прямо на костре. Она отбросила простыни и меха, которые ее укрывали, но легче не стало.

На ее голову легла большая рука. Послышалось тихое бормотание. Кристина беспокойно заворочалась, но вскоре успокоилась и снова провалилась в темноту.

Второй раз она проснулась уже утром. На этот раз глаза открылись легче. Потянувшись, она поняла, что чувствует себя гораздо лучше.

Нахмурившись, она стала вспоминать, как оказалась в своей комнате. В голову ничего не приходило. Последнее, что она помнила, это…

Услышав какой-то странный звук, она повернула голову. Тор, обмотанный пледом, ворочался на жестком деревянном кресле, пытаясь — судя по всему, безуспешно — найти удобную позу. Он негромко выругался, и что-то в его сердитом встревоженном голосе заставило ее громко хихикнуть.

Отбросив плед, муж вскочил на ноги и в мгновение ока оказался у кровати.

— Ты проснулась!

Кристина снисходительно улыбнулась. Конечно, проснулась, это же очевидно. Зато муж выглядел так, словно не спал неделю. Он переоделся и смыл с себя грязь и кровь, но следы усталости и напряжения водой не смоешь. Его золотистые волосы пребывали в полном беспорядке. Создавалось впечатление, что он их регулярно ерошил пятерней. Одежда была измята, подбородок покрыт щетиной. Но и в таком виде он был неотразим.

Уставившись на кресло, Кристина сморщила носик.

— Ты спал там?

Тор нахмурился.

— Ты болела.

— Да?

Она себя прекрасно чувствовала, хотя в памяти остались какие-то странные ощущения, предшествовавшие провалу. Впервые она провела ночь с мужем и ничего об этом не помнила.

— Долго?

— Два дня. — Он окинул ее сердитым взглядом. — Ты больше не заболеешь, — сообщил он и скрестил руки на груди, став настоящим вождем. — Я не позволю.

Кристине потребовалось время, чтобы понять: он действительно говорит серьезно. Он беспокоился! Счастье было таким острым, что захотелось громко смеяться. Она начала улыбаться, но, увидев мрачное лицо мужа, предпочла воздержаться.

— Я постараюсь, — торжественно обещала она.

Тор прищурился. Похоже, жена его дразнит. Присев на край кровати, он некоторое время разглядывал ее, словно желая убедиться, что она действительно здорова.

— Почему ты пошла в деревню, зная, что там лихорадка?

Кристина вздернула подбородок, хотя это было не слишком удобно — она все еще лежала в постели. Но тон мужа ей совершенно не понравился.

— Я хотела помочь. Лихорадка не была серьезной. Между прочим, забота о жителях деревни — моя прямая обязанность как хозяйки замка. Ты сам мне неоднократно говорил, что я должна заниматься только своими делами и не лезть в твои.

Тор поморщился.

— Возможно, я был излишне резок…

— Возможно? — перебила Кристина, насмешливо выгнув бровь.

Он снова нахмурился, но мрачные взгляды уже стали для нее привычными и не производили прежнего впечатления. Кто бы мог подумать, что перепуганная девчонка, которую он избавил от насильника пару месяцев назад, будет спокойно противостоять самому грозному воину Шотландского нагорья?

— Я привык говорить прямо, и я был зол, — заявил Тор. — И я не привык, чтобы мои приказы игнорировали.

— Ты пытаешься извиниться?

Вождь Маклауд замер, словно предположение его несказанно удивило.

— Похоже, что да. Кое в чем ты была права. Мои обязанности перед кланом — еще не вся жизнь. Но я так привык держать абсолютно все свои мысли при себе, что не знаю, как вести себя иначе.

Кристина была потрясена, убедившись, что ее слова произвели впечатление.

— Неужели тебе никогда не хотелось с кем-нибудь поговорить? Чтобы тебя выслушали? Ответственность перед таким количеством людей — непосильная ноша для одного человека. А когда выговоришься, становится легче.

Тор, похоже, задумался.

— Может быть. Не знаю.

Кристина смотрела на мужа с искренним любопытством.

— Почему тебе так трудно поделиться с кем-то своими мыслями?

Он не отвел глаза. Судя по затянувшемуся молчанию, в нем происходила какая-то борьба. Наконец он ответил:

— Потому что мой долг, как вождя клана, держать свои мысли при себе. Мне слишком хорошо известно, что бывает, если этот закон не выполняется.

— Ты о чем?

— Я говорил тебе о набеге на Данвеган, в котором погибли мои родители.

Кристина кивнула.

— Отца предал человек, которого он всегда считал своим другом. Граф Росс использовал информацию, добытую обманом у моей матери, и организовал нападение, в котором был истреблен почти весь клан, включая женщин и детей. Это была настоящая бойня.

Кристина в ужасе закрыла рот рукой. Раньше она не могла до конца прочувствовать подобную картину: Зато теперь могла.

— Ты был там.

Тор кивнул. Его глаза яростно горели.

— Да. Прятался в церкви вместе с братом и сестрой. Отец прожил еще достаточно времени, чтобы рассказать мне, что случилось. Матери повезло меньше. — Он сделал паузу. — Она умерла, как только люди Росса закончили с ней…

Кристина судорожно всхлипнула, из глаз покатились слезы.

— Ох, Тор, мне так жаль.

Он пожал плечами.

— Все это было давно.

Но Кристина больше не обманывалась на его счет. Ее муж до сих пор нес тяжесть воспоминаний о том страшном дне. Именно потому он был сдержан. Замкнут. И всегда один. Ее сердце переполнилось жалостью к маленькому мальчику, видевшему, как убили его родителей и почти уничтожили клан. Он уже тогда взвалил на свои плечи почти непосильную ношу — возродить его.

— И ты остался собирать обломки.

— Я же вождь.

Этим было все сказано.

— Но ведь тебе было только десять лет, — возразила Кристина. — Это слишком большая ответственность для любого человека, не говоря уже о ребенке.

Детство ее мужа окончилось слишком рано.

— Я справился.

Она вложила руку в его ладонь.

— И хорошо справился. Твоему клану повезло: у него замечательный вождь.

Все же Тормод Маклауд был удивительным человеком. Кристина всегда это знала, но, услышав, через что ему пришлось пройти, стала гордиться им еще больше. И преисполнилась еще большей уверенности, что после многих лет беззаветной преданности клану он заслужил немного счастья для себя лично.