Книга В огне страсти, страница 45 – Моника Маккарти

— Я могу пойти с тобой на охоту, — с надеждой произнесла Элла. — Папа обещал взять меня, если я буду упражняться в стрельбе из лука.

Сердце Джинни подскочило — она услышала в голосе дочери нетерпение. Элла ужасно тосковала по Френсису, и в Дункане она нашла если не замену отцу, то мужчину, который напоминал его.

— Я могу попасть в цель с двадцати шагов, — добавила Элла, выпятив грудь и высоко задрав подбородок.

Губы Дункана задергались. Джинни поняла, что он с трудом сдерживает усмешку.

— С двадцати шагов? Такая кроха, как ты? Я знаю мальчиков старше тебя, которые стреляют только с десяти.

Элла просияла:

— Так я могу пойти? Пожалуйста…

Она захлопала своими длинными черными ресницами, исконно по-женски, Дункан просто не мог этого не заметить. Джинни взглянула в его сторону.

О Боже! Он поддается…

Дункан поднял глаза и увидел ее нахмуренное лицо. Он посерьезнел и повернулся к Элле:

— Может быть, в другой раз, дорогая.

— Нет! — воскликнула Джинни. Сердце ее панически заколотилось — отсрочка только подзадорит Эллу.

— Ты не можешь пойти на охоту, Элла. Это слишком опасно, ты можешь пострадать.

Девочка сердито топнула ножкой.

— Ты всегда так говоришь! Дугалл ходил на охоту уже в девять лет!

— Ну а тебе пока только семь. Вот когда исполнится девять, тогда и поговорим. — Заметив на лице дочери огорченное выражение, Джинни поменяла тактику. — Кроме того, наш гость не сможет взять тебя на охоту, потому что скоро уезжает. — Она повернулась к Дункану: — Ведь так?

Он какое-то время смотрел ей в глаза, потом перевел и взгляд на Эллу.

— Да, это правда, девочка.

— Но почему? — спросила Элла. — Почему ты не можешь остаться? Я думала, мой дядя прислал тебя, чтобы ты защищал нас от плохих людей…

— Бет! — прервала ее Джинни, вырвав юную няньку из очарованного ступора. Та вздрогнула. Джинни поняла, что голос ее прозвучал слишком резко, и вымученно улыбнулась. Девушка ни в чем не виновата. — Почему бы тебе не отвести Эллу на кухню? Насколько я помню, кухарка собиралась печь печенье. — Она обернулась к Элле: — Разве ты не говорила, что хочешь ей помочь…

Она не успела докончить фразу. Элла соскочила со стола и помчалась к лестнице. Обещание сладостей оказалось самым удачным ходом. Ее дочь редко умела надолго сосредоточиться на чем-то одном, и Джинни надеялась, что скоро сможет добавить в этот список и Дункана тоже.

Когда Элла и Бет отошли достаточно далеко и уже не могли ее услышать, Джинни обернулась к Дункану.

— Ты должен уехать.

Он внимательно посмотрел на нее, не обращая внимания на сказанное.

— Что это за «плохие люди», от которых вам надо защищаться? В тот первый день ты упоминала о каких-то неприятностях.

— Ерунда, — отмахнулась Джинни. Уж кого-кого, а его это не касается.

Взгляд Дункана посуровел.

— Поделись со мной.

Джинни уже собралась отказаться, но он все равно скоро обо всем узнает — по правде говоря, она удивлялась, что он еще ничего не слышал. Джинни вздохнула, наградив его весьма недовольным взглядом.

— После смерти Френсиса участились нападения на наш скот. — Она замялась, не зная, рассказывать ли остальное.

Дункан нахмурился, рассеянно поглаживая ручку своей пивной кружки. Но Джинни прекрасно понимала, что его спокойствие показное. Он пристально смотрел на нее.

— Дальше, — требовательно сказал Дункан. Джинни неприязненно поджала губы.

— Примерно месяц назад Макинтоши попытались похитить меня. Я недавно стала вдовой, Дугалл еще совсем маленький. Чем не соблазн для членов клана, желающих приумножить свое состояние?

Пальцы Дункана замерли, а потом так стиснули ручку, что костяшки побелели.

— Почему ты мне ничего об этом не сказала?

— Потому что это совершенно не твое дело! — отрезала Джинни самым надменным тоном. Не нужно ей, чтобы Дункан ее защищал.

Его лицо потемнело. Он неожиданно спросил:

— Так вот почему ты взяла с собой на озеро пистолет? Она кивнула. И поэтому так быстро нажала на курок. Его глаза не отрывались от ее лица.

— И поэтому решила снова выйти замуж? Глаза Джинни расширились.

— Я об этом и не думала, с чего ты взял?

— Моя сестра в письме упомянула о предложении Колина. — Он произнес это довольно безразличным тоном, но что-то в его голосе заставило Джинни замереть. Она всматривалась в его лицо, не очень понимая, что хочет увидеть. Дункан плотно стиснул зубы. Похоже, весть о предложении Колина его по-настоящему взволновала. Сердце Джинни бешено заколотилось. Неужели слухи о ее помолвке с его братом сделали то, чего не могли совершить месяцы слез и молитв?

— Ты поэтому вернулся, Дункан? — мягко спросила Джинни.

— Я уже сказал — время пришло, вот и все.

Он врет. Пусть ничто в лице не выдает его, но Джинни чувствует. Он слишком спокоен. Слишком безразличен, слишком пренебрежителен.

Как же за всем этим распознать любовь?

Джинни вспомнила, зачем его искала, и причина эта стала особенно серьезной после того, как она увидела рядом с ним Эллу.

— Если ты собрался охотиться, значит, ты чувствуешь себя намного лучше?

— Да, я почти поправился.

— Отлично. Значит, скоро ты уедешь?

Дункан мог бы счесть ее нетерпение забавным, не проявляйся оно так часто. Он бы нисколько не удивился, обнаружив к закату, что мешок его собран, а Джинни уже стоит у ворот, готовая сама поднять стальную решетку, чтобы выпустить его из замка.

Он готов уехать, раз она так этого жаждет. Господь свидетель, именно это он и должен сделать. Если его поймают, он покойник, и каждый проведенный здесь день только усиливает риск. Необходимо найти доказательства своей невиновности до того, как слухи о его возвращении поползут по стране. Ясно же, что Джинни ему помогать не собирается, значит, и причин здесь оставаться нет.

Но она в опасности. И все его первобытные мужские инстинкты восстают против того, чтобы оставить ее одну, такую уязвимую.

А впрочем, какое ему дело? Он за нее не отвечает, да она и не просит его защиты. Нужно уезжать…

— Хорошо, — сказал Дункан. — Я уеду. Как только буду уверен, что ты защищена надежно.

Ее лицо вытянулось.

— Я прекрасно защищена. Кроме того, моя безопасность не твоя забота.

Дункан сощурил глаза:

— А я считаю, что моя. И если ты думаешь, что я немедленно уеду, то глубоко заблуждаешься. Если ты так прекрасно защищена, как же я сумел подойти к тебе, когда ты, голая, одна купалась в озере? — Злость все-таки прорвалась наружу. Голая! — О чем, черт тебя возьми, ты думала, Джинни?