Книга Сложенный веер, страница 46 – Сильва Плэт

— …сюда попал?

— Через дверь. У тебя открыто было, — хладнокровно сообщает, непринужденно усаживаясь напротив и закидывая ноги на стол, источник богатейшей гаммы чувств, сменяющих друг друга на лице лорд-канцлера.

— По моим представлениям, дар Аккалабата, лишенный дружеского участия в трудный период своей жизни, должен валяться без чувств в постели, а не шататься по дворцовым кабинетам, — ехидно замечает лорд-канцлер, пытаясь скрыть вздох облегчения. Хьелль лишь чуть бледнее обычного, черты лица еще более обострились, под глазами залегли серые тени, но никаких признаков того, что друг сейчас потеряет сознание или скорчится в кресле от боли.

— Я решил, что, раз ты так занят дипломатическими реверансами, что не можешь уделить другу причитающееся ему время… навещу-ка я тебя сам, — это жизнерадостное сообщение сопровождается извлечением из-под орада кожаного футляра с набором гребней, ножей и прочих инструментов, владеть которыми каждый дар умеет с детства, баночек с мазью и пульверизатора с обезболивающим гелем. Весь арсенал ухода за линяющими крыльями бодро выстраивается на столе и начинает наступление на лорд-канцлера.

— Помощь страдающим друзьям… — тяжелая щетка с костяной ручкой отодвигает свиток с программой завтрашнего развлечения гостей с Земли.

— …является первым долгом и обязанностью… — отворачивается и катится по столу, посланная щелчком в направлении чернильницы, крышечка от баночки с мазью.

— …каждого благородного дара Аккалабата… — сама баночка с душистым, вязким содержимым устанавливается прямо под носом лорд-канцлера на очередном проекте договора.

— Конечно, если этот благородный дар… — острые металлические зубцы расчески впиваются в столешницу в нескольких миллиметрах от его руки.

— …не совершенная скотина… — гибкое лезвие вонзается по соседству с расческой.

— …полностью погрязшая в придворных интригах.

Сид едва успевает заслониться толстым фолиантом по государственному праву Империи от зловещего пшикания пульверизатора, направленного прямо ему в нос.

— Знаешь что? — мстительно произносит он, прочихавшись. — С таким хамом, как ты, даже не хочется делиться весьма интересными наблюдениями, которые я сделал вчера во время визита на корабль Конфедерации.

— Ну и не делись. Жадина.

— Ну и не поделюсь.

Хьелль уже смахнул в сторону все важные и неважные бумаги и, обнажившись до пояса, удобно устроился на столе спиной к Сиду. Спина и крылья выглядят хоть и не безупречно, но ухоженными. Однако Сид не выдерживает:

— Слушай, ты восьмилетнего мальчишку нашел из военного корпуса тебе перья раздергивать? Или слепого итано с полным нарушением координации движений?

Ловкие ладони разминают поднимающие крыло мышцы, соскальзывают на опускающие, больно пощипывают сухожилия у основания несущей поверхности. Маленькие щипчики выдергивают остатки старого оперения, шпатель втирает обезболивающую мазь. Все время процедуры Хьелль благодарно постанывает, а лорд-канцлер, не переставая, брюзжит. Плотная и эластичная серая поверхность под пальцами кажется не такой эластичной, как положено, синяки и кровоподтеки на спине выглядят расползшимися больше, чем всегда.

— Какая бездарь тебя так расчесала?

— Ревнуешь?

— Иди к Чахи под хвост.

— Ревнуешь. Так что ты пронаблюдал на корабле у землян?

Все, на что у лорд-канцлера хватает твердости, это выдержать трехминутную паузу, пока он сбрасывает результаты своей деятельности в мусорную корзину и аккуратно завинчивает баночки-крышечки.

— Кто, ты думаешь, командует у них отрядом боевого обеспечения? — наконец, выдает он.

Хьелль в хорошем настроении и даже расположен шутить.

— Прекрасная Лулулла, естественно. Воскресшая из мертвых и полная тайных помыслов.

— Ты почти угадал, — серьезно отвечает Сид.

— Разумеется. Я ее видел.

— Ты?

— Ну да. Явилась ко мне в белоснежном одеянии, вся прозрачная такая… в арочном переходе под обеденным залом… и говорит…

— Хьелль!

— И говорит: «Отдай мои бабьи цацки», — заканчивает лорд Дар-Халем, уворачиваясь от летящего ему в правый висок шпателя.

— Ты его видел, — констатирует лорд-канцлер.

— Я даже с ним разговаривал. Поминали твою злополучную лошадку с пушистым хвостом. Мы ее утопили в дворцовом пруду на Дилайне. Ты орал как резаный.

— Мне семь лет было.

— Все равно — не повод. Надо было делиться.

Лорд-канцлер еще несколько мгновений продолжает улыбаться детским воспоминаниям, потом серьезнеет.

— Хьелль, мы должны ему помочь.

— Как, Сид? У нас их нет.

— Я не уверен. Во всяком случае надо постараться. Ты его руки видел? Ты представляешь себе, как их сдирали? Браслеты лордов Дилайны. С ними же рождаются, они же до кости… — Сид сокрушенно обхватывает руками голову.

— У него уже в восемь лет их было не по пять штук на запястьях, как у большинства, а почти до локтя. Меня тошнит, когда я думаю, чем эти кольца надо было выламывать. Или вырезать. Из живого мяса. Неудивительно, что Тон ничего не помнит «после операции», как он выражается.

— А я не понимаю, почему земляне оставили его в живых. Их посольство было среди наиболее пострадавших в ту ночь, когда наши родственнички на Дилайне попытались одним махом избавиться от всех конфедератов на своей территории. Там спаслось полтора человека.

— Бред какой-то. По моим представлениям, они должны были ему голову снести, после всего, на что в ту ночь насмотрелись. И он стал у них служить в спецназе… Тоже не понимаю.

Сид некоторое время молчит, размышляя, потом поворачивается к другу и, нащупывая на зыбкой почве предположений и догадок точку опоры, спрашивает:

— Хьелль, а ты уверен, что Тон вообще в курсе, что тогда происходило? Ему же было лет двенадцать.

— Тринадцать. Он младше нас с тобой на три года. И это случилось через год после твоего возвращения с Когнаты. Помнишь, твой отец тогда достал пленку? И показывал тайно нам в своем кабинете. Полуразрушенный Акро-Чал…

— …На месте дворца — выжженная проплешина, ошметки жуткого вида, даже не хотелось думать, что это.

— Трупы на улицах. Обугленные стены посольств.

— На месте Ситийского — вообще ничего. Помню, меня впечатлило. Просто пустота. Прямоугольник покореженной земли вместо роскошного трехэтажного особняка.

— Покрытого тремя слоями брони и напичканного защитными системами снизу доверху.

— Вся дорога к космопорту была усеяна телами. Разодранными в клочья — в большинстве своем.

— Родственнички расстарались.

— Чуешь, мы с тобой истинные дары Аккалабата. Смакуем такие подробности.