Книга Соколиная охота, страница 5 – Роберт Линдон

— Сэр, я многообещающий врач. Владею латынью и древнегреческим, говорю по-арабски. Мой французский тоже на приличном уровне, вот увидите. Я также знаю геометрию и алгебру и могу изложить астрономические теории Птолемея, Гиппарха и ал-Хайсама [6] . Короче говоря, Константин подумал, что я вполне пригоден для того, чтобы помогать моему господину в бытовых вопросах и не оскорблять его своим невежеством.

— Надо полагать, это была чрезвычайно важная миссия.

Сицилиец выудил пакет, обернутый льняной тканью.

Валлон раскрыл шелковую папку, усеянную жемчужинами и расшитую золотом. Внутри лежали две рукописи: одна была написана римскими буквами, другая — на каком-то неизвестном ему языке. Обе были скреплены печатью, напоминающей лук и стрелу.

— К сожалению, я не уделял образованию достаточно внимания, — признался он.

— Персидский документ дает право на безопасное пересечение территории государства сельджуков. А латинский текст — это требование о выкупе, адресованное графу Ольбеку, нормандскому вельможе, чей старший сын, сэр Вальтер, был взят в плен в битве при Манцикерте. Мы как раз собираемся, вернее, собирались доставить его.

— Я разочарован. Я думал, что вы ищете Святой Грааль.

— Что?

— Зачем старому, больному философу прилагать такие усилия, чтобы добыть свободу нормандскому наемнику?

— А, понимаю. Да, сэр, вы правы.

Сицилийца охватило волнение.

— Косьма никогда не бывал в землях, лежащих за пределами Альп. Он планировал встретиться с учеными Парижа и Лондона. Всю свою жизнь он искал знания у его истоков, невзирая на расстояние.

Валлон потер лоб. Из-за этого сицилийца у него разболелась голова.

— Зачем отягощать меня сведениями, которые мне не нужны?

Сицилиец опустил глаза.

— Поразмышляв над своим затруднительным положением, я сделал вывод, что у меня нет полномочий продолжать это путешествие самостоятельно.

— Надо было раньше обратиться ко мне. Я бы помог тебе советом той бессонной ночью.

— Я прекрасно понимаю, что у меня нет ваших военных навыков и храбрости.

Валлон нахмурился.

— Уж не думаешь ли ты, что я взвалю на себя эту миссию?

— О, я буду служить вам так же преданно, как служил бы Косьме.

Лицо Валлона исказилось от гнева.

— Ах ты, дерзкий щенок! Не успело тело твоего господина остыть, как ты уже подлизываешься к другому.

Щеки сицилийца вспыхнули.

— Но вы же сами сказали, что хотите стать наемным солдатом. — Он что-то нащупал в складках одежды. — Я заплачу вам за службу. Вот.

Валлон взвесил рукой кожаный кошелек и, ослабив шнурок, струйкой высыпал себе на ладонь серебряные монеты.

— Афганские дирхемы, — сказал сицилиец. — Но серебро есть серебро, не важно, чья голова на нем отчеканена. Этого будет достаточно?

— Эти деньги быстро улетучатся. Придется давать взятки, нанимать вооруженную охрану.

— Это не понадобится, если я буду под вашей защитой.

Он сделал скидку на юный возраст сицилийца.

— Предположим, я бы согласился. Через месяц-другой я вернусь на это место не богаче, чем ты видишь меня сейчас. — Он бросил кошелек юноше и двинулся дальше.

Сицилиец поравнялся с ним.

— Такой знатный господин, как Ольбек, вознаградит вас как следует за то, что вы принесете ему добрые вести о его сыне.

Валлон поскреб ребра. Пастушья лачуга кишела паразитами.

— Никогда о таком не слышал.

— При всем моем уважении, это мало что значит. Нормандские авантюристы из полной безвестности возносятся на вершину могущества. За время моей короткой жизни они успели завоевать Англию и половину Италии. Вот печать дома Ольбека.

Валлон взглянул на печатку с изображением рыцаря на коне.

— У твоего господина был другой перстень.

Мгновение поколебавшись, сицилиец вытащил его из-под туники.

— Не знаю, что это за камень, но он столь же древний, как и Вавилонское царство.

Драгоценный минерал менял цвет по мере того, как Валлон поворачивал его разными гранями к свету. Не раздумывая, он надел кольцо.

— Он нужен был Косьме для предсказания погоды, — объяснил сицилиец. — Сейчас камень кажется лазурным, а вчера, как раз перед бурей, он сделался черным, как ночь.

Валлон попытался снять кольцо.

— Оставьте его себе, — сказал сицилиец. — Полезно знать, при каких погодных условиях придется вступить в схватку с врагом.

— Я не нуждаюсь в магической помощи, когда речь идет о ратном деле.

Но как Валлон ни старался, он так и не смог снять перстень. Он вспомнил грека, пытливо на него взирающего.

— Перед смертью твой господин что-то передал тебе. Что именно?

— А, вы об этом. Всего лишь копия «Руководства для путников», Viaticum peregrinantis, написанного Константином. Она здесь, — сказал сицилиец, похлопывая по седельному вьюку. — В ларце с целебными травами и лекарствами.

— А что еще?

Сицилиец показал филигранный медный диск, похожий на тот, который Валлон забрал у офицера-мавра, убитого им в Кастилии.

— Это астролябия, — пояснил юноша. — Арабский прибор для ориентирования по звездам.

Потом он показал Валлону круглую пластину слоновой кости с заостренным штырем в центре и насечками по краям. Юноша положил на штырь маленькую железную рыбку.

— Господин Косьма получил его от китайского торговца на Великом шелковом пути. Китайцы называют это «волшебной рыбой, указывающей на юг». Посмотрите-ка.

Держа прибор на вытянутой руке, он начал двигать его полукругом сначала в одну сторону, а потом в другую. Повернув пони, он повторил эксперимент.

— Видите, в каком бы положении я ни находился, рыба остается на месте, все время указывая на юг. Однако у каждого направления есть своя противоположность. И противоположностью юга является север, куда я держу свой путь.

— А я на юг, значит, голова и хвост рыбы показывают каждому из нас, куда идти.

Но сицилиец пристал как банный лист.

— Вы же сказали, что отправляетесь на войну. На севере тоже идут войны. Поезжайте со мной и будете путешествовать с удобствами.

— Если бы я стремился к удобствам, то уже перерезал бы тебе горло и забрал себе серебро.

— Я бы не говорил с вами откровенно, если бы не был уверен в вашей честности.