Онлайн книга «Русские навсегда»
|
– Ну, может, и не постреляют. Смотря как стоять… – Стоять, стоять. – Кожемяка отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Михалыч кивнул Сергею, и они двинулись дальше. На последней вышке стоял сам Петр Фадеевич. Он задумчиво смотрел куда-то в лес, прищурившись и изредка вздыхая. – Ну что, – поинтересовался он. – Обматерил вас Димка-то? – Нет вроде, – Михалыч махнул рукой. – Ворчливый он какой-то, – сказал Сергей. – Да не обращай внимания. Как говорят, смирен, не речист, а на руку нечист. Он дельный мужик, одно слово, Кожемяка. В чем особенность кожемяк, как дельных мужиков, Сергей расспрашивать не стал. Раз говорят, значит, так и есть. – А у тебя чего тут? – поинтересовался Михалыч. – А ничего. Хорошо. Одно плохо в ночь, надо будет усиливать посты. В одиночку никак. – Верно… Ну, посмотрим. Думаю, что получится. – Хоть и нехорошо, да ладно… – непонятно ответил Петр Фадеевич и снова уставился в тайгу. – А мы с тобой, Сережа, пойдем разберемся с подходами на палисаду. – Михалыч хлопнул Сергея по плечу. Они осторожно, насыпь оказалась очень скользкой, спустились вниз. – Ты бы мне задание какое-нибудь дал, – попросил Сергей. – А то я, как не пришей к чему-то там рукав, мотаюсь… – Легко! Давай мне хворосту разного. Да побольше. Топорик вон там возьмешь… Таскать и рубить хворост было не так просто, как казалось на первый взгляд. Дело это оказалось серьезным и изматывающим. Вскоре Сергей взмок и тяжело дышал, однако работу не бросал. Когда он в очередной раз вошел в ворота, охраняемые Сашей Рогаткиным и Костей-десантником, то сначала не поверил своим глазам. Во дворе, на расчищенной от снега площадке, стоял Гриша, сосредоточенный и напряженный. А напротив него, чуть пригнувшись и расставив руки, стояла Маша. Оба были одеты довольно легко, видимо, чтобы одежда не стесняла движений. Неподалеку Михалыч с интересом наблюдал за происходящим. – Машка, у него ведь челюсть… Гриша махнул рукой, не мешайте, мол, и двинулся вправо. Маша не дала ему возможности сократить дистанцию и двинулась в противоположенную сторону. Они накручивали круги, ступая осторожно, плотно, чтобы не дать противнику даже малой возможности воспользоваться случайной оплошностью. Сергей с грохотом свалил набранный хворост. И едва не упустил начало боя. А посмотреть можно было только начало, потому что все разрешилось слишком быстро. Гриша успел пинком послать в лицо Маше комок снега и кинуться вперед. Однако хитрость не прошла. Супруга Михалыча ушла в сторону, ловко ухватила Гришу под локоть, уводя в сторону удар кулаком. А дальше… А дальше Сергей ничего не понял. Потому что в следующий момент Гриша уже лежал на спине и молотил свободной рукой по импровизированному татами. – Руку ему не сломай! – закричал Михалыч. – Еще этого не хватало… – Да хорошо все! – радостно откликнулась Маша. Она раскраснелась и явно вошла в азарт. – Под контролем! – Знаю я… – проворчал Михалыч, глядя, как поднимается Гриша, отряхиваясь и возвращаясь на боевую позицию. – Чего встал, давай хворост! Последнее адресовалось Сергею. – Под контролем, – ворчал Михалыч. – Да ладно, чего ты волнуешься, Гриша не со всей дури же лупит, – не понял причины волнения Сергей. Михалыч фыркнул. – Последний раз это «под контролем» кончилось двойным переломом руки. – У Машки? – ужаснулся Сергей. Михалыч посмотрел на него как на умалишенного. – Сережа… Ты меня поражаешь иногда. Ну, посмотри на нее… Сергей посмотрел. – Ты думаешь, у нее может быть перелом руки? Нет, конечно! У ее спарринг-партнера! То же самое ведь говорила. – Михалыч краем глаза посмотрел на Гришу, в очередной раз улетевшего с «ринга» в сугроб. – Под контролем… Блин. Он отвернулся от дерущихся. – Ну, вот, собственно, готово. Оставшийся хворост можешь в дом отнести. К печке. На каждую палисаду вела теперь аккуратная снежная лестница, укрепленная ветками. Надежно, хотя, может быть, и недолговечно. Но Михалыч и не собирался тут зависать на месяц. Чутье подсказывало ему, что лестницы или понадобятся в скором времени, или не пригодятся вообще. Он посмотрел на часы. И повернулся к Маше. Дождавшись, когда Гриша в очередной раз подтвердит проигрыш, Михалыч громко спросил: – А обедать сегодня дают? Или кормят только отбивной по ребрам? – Я ж сказала, – весело отозвалась Маша. – Все под контролем. Горячее готово и так далее… – И то хорошо. – Михалыч вздохнул. За обедом все молчали. Ощущение неясной приближающейся угрозы вдруг поселилось среди людей. В каждой операции наступает момент, когда адреналиновая волна, подпитывавшая людей до определенного предела, наконец иссякает и на смену ожесточенной решимости приходит упадок сил и тревога. – Не фонтан, короче, – вдруг резюмировал Миша Самойлов. – Я, конечно, всякой дряни понаставил вокруг. Но для умелого человека это все раз плюнуть. Ему никто не ответил. Михаил вздохнул и, подхватив свой маскхалат, двинулся к выходу. – Ты куда? – окликнула его Маша. – Чай еще… Самойлов, даже не обернувшись, потряс в воздухе большим железным термосом. Уже в дверях он сказал, будто бы ни к кому не обращаясь: – Там присмотр нужен. Вернусь через три часа. Если нет, то… Хлопнула дверь. – Ну, когда Мишка по кустам шарит, это уже половину беды долой. – Петр кашлянул и потянулся. – Те, кто сменился, на боковую. Маш, постовым… – Накормила вперед вас, – ответила Маша. – Умница, что я могу еще сказать. – Петр Фадеевич встал, снова потянулся и направился к своему лежаку. – Спите, кто может, чую я, что ночка будет… Эх! В болоте тихо, да жить там лихо. Что-то вы, мужики, приуныли? Никто не ответил. Петр Фадеевич спал крепко. Решив что-то для себя, он уже не маялся колебаниями, неуверенностью. Если решение принято, то и сожалеть о нем смысла нет никакого. От этого ни пользы, ни толка не будет, одна маета. Поэтому даже разбудить его получилось не сразу. – Петр! – Михалыч тряс тестя за плечо. – Петр! Вставай! Наконец тот открыл глаза. |