Книга Грешная и святая, страница 64 – Джо Беверли

– Она одевается и скоро уйдет. Я подумал, что нам может понадобиться время и уединение.

– Несомненно, но у мисс Мэндевилл нет причин задерживаться здесь, и я должен отвезти ее домой.

Крессида уставилась на него.

– Вы не можете сделать это. Как это будет выглядеть?

– Так, как будто я – джентльмен, – отрезал он. – Что еще может сделать герцог Сент-Рейвен с одинокой дамой, которой он помог в гостинице?

– Посадить ее в карету?

– Нет.

Нарушив молчание, Жан-Мари спросил:

– Так это и есть твоя подружка на вечеринке? Трис повернулся к нему:

– Нет.

Его кузен быстро поднял руку, извиняясь.

– Разумеется! Конечно, это невозможно.

– Мисс Мэндевилл и я только что познакомились.

Жан-Мари закатил глаза, но пожал плечами.

Трис понимал, что его ледяной гнев пробивается наружу, но ничего не мог поделать с этим. Затем он вспомнил о другом.

– Ты проник на оргию Крофтона и ограбил его?

– Да, почему бы и нет? – Жан-Мари перешел на французский. – Я услышал об этой распутной вечеринке и подумал, что такие мероприятия обычно затягиваются на несколько дней. Тот, кто задержится там надолго, будет не в состоянии оказать сопротивление мне и моим друзьям. Так оно и было. У гостей оказалось не много денег, увы, но сколько интересных вещиц! Несколько статуэток вроде той, которую ты только что купил у мисс Мэндевилл. Не хочешь объяснить, в чем тут дело?

Трис заметил ловушку и пытался быстро уйти из нее, но первой заговорила Крессида на довольно хорошем французском:

– Это довольно просто, сэр. Как вы уже знаете, мой отец проиграл Крофтону в.карты почти все имущество. Затем я узнала, что вы украли одну из статуэток у гостьи, возвращавшейся с вечеринки. Мне пришла в голову мысль о том, чтобы украсть ее у вас. Для моего отца это память об Индии.

– Но как, – осторожно спросил Жан-Мари, – вы узнали, что я – Ле Корбо? Все считают, что я невиновен.

Трис пришел ей на помощь.

– Я знал об этом и, подчиняясь глупому женскому капризу, взял ее с собой. Ни к чему ходить вокруг да около. Все, что нам нужно, – удостовериться, что не будет никакого скандала. – Он встретил непочтительный взгляд своего кузена. – Если я соглашусь на твои условия, то Ворон перестанет летать, а ты вернешься во Францию и останешься там. Да?

– Условия? – спросила Крессида, переводя взгляд с одного на другого.

– Мой кузен считает, что при моем финансовом положении можно поделиться с ним кое-чем.

– Это правда, – сказал Жан-Мари. – Я решил, что раз я единственный сын старого герцога, хотя и незаконнорожденный, то по праву и справедливости должен получить что-то. Возможно, даже титул герцога.

– Что? – Крессида смотрела на них, разинув рот. Трис взял ее за руку.

– Ты же сказала, что мы не должны здесь задерживаться. Я объясню тебе все в другой раз. Это будет прекрасный повод навестить тебя. Я должен буду удостовериться, что с тобой все в порядке.

В это время Бурро рассматривал вскрытый замок.

– Самая настоящая попытка воровства, – заметил он, открывая сундук. – Мне повезло, что тебя прервали и ты успела взять только одну статуэтку.

Он что-то подозревал, и Крессида не знала, что ответить. Трис подошел и заглянул в сундук.

– Наконец весь комплект собран! Я хочу купить их все. Конечно, я передам их мисс Мэндевилл.

– Но, кузен, это плоды моего труда. И я сам вправе ими распорядиться. – Бурро улыбнулся девушке. – Я дарю вам эти статуэтки, мисс Мэндевилл, и остальные индийские сокровища, которые добыл в Стокли-Мэнор. Это собственность вашего отца, дорогие ему вещи, вернуть это ему было бы правильно и справедливо.

Крессида растерялась.

– Вы очень добры. Благодарю вас!

Трис и его кузен смотрели друг на друга. Фамильное сходство выражалось скорее в их манерах, нежели в облике.

– Ты доставишь все это в дом мисс Мэндевилл?

– Слово француза.

Трис кивнул.

– Ты можешь зайти и ко мне, чтобы обговорить все детали.

Француз кивнул со странным, почти печальным выражением лица.

Крессида понимала, что между этими мужчинами идет какая-то сделка, помимо статуэток. Но не знала, что это. В коридоре она остановилась.

– Трис… Сент-Рейвен. Я лучше вернусь в Лондон в почтовой карете. Это будет безопаснее, и я не могу… Не выдержу долгого прощания.

На секунду он закрыл глаза.

– Хорошо. Ты будешь в безопасности, не волнуйся.

Трис проводил Крессиду до станции и купил билет. Он отлично играл роль герцога, выполняющего свой долг. Однако когда он протянул ей билет, то тихо спросил:

– А как же драгоценности?

В ней взыграла гордость.

– Они в моем кармане. Я только-только успела извлечь их, когда вломился Крофтон.

– Браво, моя отважная мисс Мэндевилл. Будет ли благоразумным для меня навестить тебя завтра? Я бы хотел сделать это.

– Почему бы и нет?

– Ты сказала, что твоя мать знает о нашем приключении?

– Да, я все ей рассказала. – Казалось, это было сто лет назад, и тем не менее это произошло только сегодня утром. – Она беспокоится обо мне, но понимает меня. Ты знаешь, мне действительно хочется узнать историю твоего кузена.

– Хорошо, мы позже поговорим об этом.

Пока они разговаривали, она поняла, что Трис собирается проститься с ней, – сердцем почувствовала это. Завтра она будет ждать его визита, и будет положен конец их приключению.

Вскоре по шуму колес они поняли, что приближается карета. Должно быть, он так же мечтает о последнем поцелуе как и она, но кто знает, не наблюдают ли за ними? Даже эти последние драгоценные секунды не принадлежали им.

Подкатила карета, и конюхи бросились менять лошадей. У Крессиды было лишь мгновение, чтобы взглянуть в глаза Трису, затем она поспешила предъявить билет и забраться в карету. Когда девушка устроилась на сиденье, карета тронулась, и она даже не помахала Трису рукой на прощание.

Крессида не встретила драконов и змей, но, оказывается, существовали столь же фантастические для нее звери – герцоги, шлюхи, разбойники. И там, среди них, она нашла и потеряла самое драгоценное сокровище.

Жан-Мари стоял в задумчивости и смотрел из окна, как сначала отправилась нагруженная карета, затем его кузен в великолепном экипаже, запряженном отличными лошадьми.

Так закончилось приключение, и он, казалось, сделал все, что хотел, – выполнил клятву, данную матери, получил средства на то, чтобы заниматься живописью во Франции. Это было меньше того, что обещал его отец.