Книга Искра соблазна, страница 24 – Джо Беверли

– Я заметила. Но откуда тут скорпионы?

– Если мы не можем написать идеальное произведение, попробуем хотя бы написать что-то оригинальное.

Мара наконец положила в рот кусочек пирожного, наслаждаясь как его вкусом, так и замечательным настроением Дэра. Она попыталась поддержать поэтическую тему:

– Девственная Анна пред жалом скорпиона… – Она скорчила рожицу. – Девственная Вайолет смотрелась бы тут лучше.

– Нет, хотя ты и предлагаешь ее кандидатуру так поэтично.

– Тебе тоже так показалось? Но почему бы и не Вайолет? – У него на лице было такое хитрое выражение, что она взмолилась: – Скажи, пожалуйста.

– Есть одна довольно скандально известная дама по имени Вайолет Вейн. Она вовсе не девственница, не важно, с одной или двумя «т». – Он рассмеялся. – Это может быть довольно философский вопрос. Когда именно Вайолет вышла на тот Т-образный перекресток ее жизни, на котором она свернула с верного пути, и сколько именно тогда Вайолет было лет?

– Перестань! – взмолилась Мара, боясь, что вот-вот задохнется от смеха.

– Я только начал, – вздохнул он. – Ну хорошо, пусть нашей героиней будет Энн Уайтт, с одной или двумя «т», которая сражается со скорпионом.

– Так с одной или с двумя? – спросила Мара.

– Черт! Тогда там должны быть монстры вообще без буквы «т».

Мара усмехнулась:

– Сумасшедший слепой монах.

Дэр захлопал.

– С которым наша героиня должна сражаться, поскольку неповоротливый Канут этого сделать не может.

Мара опять рассмеялась, она была счастлива: прежний Дэр вернулся.

– Мы превратили его в тело, – заметила она. – Так что его неповоротливость вовсе не его вина. Как ты думаешь, он не будет возражать против того, что его спасет его леди?

– Если бы мне нужно было спасение, было бы неблагодарно с моей стороны отказаться от подобной помощи.

Мара моргнула. Дэр ведь и вправду был спасен леди – по крайней мере, женщиной. Она съела последний кусочек своего пирожного.

– Несмотря на такое благозвучное звучание слова «тело», – сказала она, – нет никакого смысла в том, чтобы держать тело под замком. Что оно может сделать?

– Оно может подняться и начать охотиться за живыми. Нам нужно другое название. «Ужасный вурдалак Жестокой башни».

– Он стонет и воет, его характер крут. А вы его узнали? То жуткий наш Канут.

– Браво! – Он зааплодировал и радостно улыбнулся ей. На какое-то мгновение она подумала, что вот-вот лишится чувств. – А что, если бы Анна была вурдалаком, рыскающим по замку в образе привидения в поисках своего любимого?

– Пугая слуг.

– Мне кажется, в качестве прототипа для леди ты взяла себя.

Она взглянула на него:

– Это тебе Саймон рассказал?

– Что ты однажды на Хэллоуин разгуливала по развалинам монастыря, одетая как белая монахиня? Жаль, что меня там не было.

– Мне тоже жаль, – засмеялась Мара, и эти слова были произнесены от всего сердца. Она пододвинула к нему тарелку с пирожными: – Тебе обязательно нужно попробовать одно из них. Они восхитительны.

– Вижу. Ты уже два съела. – Он встал. – Думаю, нам стоит тронуться в обратный путь, иначе Элла вышлет поисковую экспедицию. Я велю подать карету.

Мара проводила его взглядом. Было такое чувство, будто перед ней захлопываются врата рая. Взглянув на его тарелку, она заметила, что он съел лишь небольшой кусочек пирога. Когда-то ему нравились пироги.

Она надела перчатки и последовала за ним, размышляя, что бы такое придумать, чтобы их встречи стали для Дэра такой же необходимостью, как и для нее. Когда они сели в карету, она заявила:

– Мне кажется, нам нужно написать этот роман вместе. Вдвоем у нас лучше получается. «Ужасный вурдалак Жестокой башни», роман в стихах…

– Дары Сент-Мары, – предложил он. Но его прежняя беспечность исчезла.

– Замечательно! – обрадовалась она. – Нам нужно также подобрать больше материала. Как насчет Вестминстерского аббатства завтра? Там должны быть склепы. Мне кажется, там даже есть изображения известных монархов.

Она затаила дыхание, ожидая его ответа.

– Почему бы и нет?

– И еще надо посмотреть камеру пыток в Музее восковых фигур. – У них впереди было много дней, много восхитительных дней и их удивительный роман. – Спасибо, что привез меня сюда, Дэр. Мне и вправду нравится знакомиться с Лондоном. Хочется лучше знать окружающий тебя мир.

– Да? Иногда бывает умнее сидеть дома и не высовывать носа…

Она должна была задать этот вопрос:

– Ты жалеешь, что участвовал в битве при Ватерлоо, Дэр?

Он вздрогнул.

– Прости…

– Нет, все в порядке. Но у меня не было выбора, учитывая, что Кон должен был вернуться в армию.

– Но он же был солдатом с шестнадцати лет, не так ли?

– Он продал свой офицерский патент в 1814 году и считал, что навсегда покончил с этим. Но у него был опыт и подготовка, и он был очень нужен.

– Поскольку всех ветеранов отослали в Америку?

Он кивнул.

– У меня не было ни опыта, ни подготовки, но когда я понял, насколько ему ненавистна сама мысль о сражениях, я не мог остаться дома. Я был молод, здоров, и меня можно было пустить в расход.

Когда она запротестовала, он сказал:

– При тех обстоятельствах я мог бы остаться дома, только будучи неизлечимо больным или законченным трусом.

– Но это несправедливо. Никто из офицеров, не получивших должной подготовки, не сражался при Ватерлоо.

– Те, кто пытался получить направление туда, не имели поддержки, но я был сыном герцога со связями. Я мог туда попасть, так что я пошел, но это не было жертвой с моей стороны, Мара. Я помню свое яростное желание быть в центре событий.

– Но ты не жалеешь об этом? О, прости! Это глупый вопрос.

– Нет, вовсе нет. Не жалею. Любая победа складывается из миллионов маленьких действий. Возможно, то, что сделал я, сыграло свою роль. Помню, что я неплохо справлялся со своей работой.

Мара не была уверена, что стоило обсуждать все это, но она очень ценила то, что он делился с ней своими мыслями.

– А что ты делал?

– Скакал сломя голову из одного конца в другой, развозя донесения и приказы.

– Ты всегда был замечательным наездником.

К Дэру вернулась улыбка.

– Когда-то, помнится, ты называла меня сумасшедшим.