Книга Моя строптивая леди, страница 61 – Джо Беверли

— Лондон так Лондон.

Некоторое время они ехали в молчании. Чеетити было не до бесед: чтобы держаться в седле, приходилось прилагать усилие. Она пыталась приободриться, вспоминая мучеников разных времен и убеждая себя, что их страдания были не чета ее. Подумаешь, пара шлепков тростью!

Однако до Лондона было миль двадцать, потом столько же до Лонг-Нотуэлла. Дорога тянулась в бесконечность. Ну и пусть, думала Чеетити упрямо, у человека неограниченные резервы, нужно только уметь к ним обращаться.

Увы, ей или не слишком это удавалось, или резервы истощались с поразительной быстротой. Шаг еще можно было выдержать, но когда с первыми лучами солнца Син перейдет на рысь, а потом и на галоп, она просто-напросто свалится с седла прямо на ходу. Даже на черепашьей скорости ткань немилосердно терлась о рубцы на ногах. Сознавая, что это тщетно, девушка все равно возилась в седле, ища более удобной позы и тем самым усугубляя свои мучения. К тому же возня могла привлечь внимание Сина, а это было бы самое худшее.

В десять часов они без проблем миновали мирно спящую деревню Вудлендс-Грин.

— Куда теперь? — спросила Честити, стараясь не морщиться.

— На юг, — ответил Син обычным своим легким тоном, где за каждым словом ощущалась беззаботная улыбка.

Честити любила этот тон, хотя порой и досадовала. Невозможно было поверить, что плохое может случиться с Сином Маллореном или с ней, пока он рядом.

— Почему на юг? Разве мы направляемся не в Лондон?

— Тебя будут искать в первую очередь на главной дороге — той, что ведет из Бата через Мейденхед. Южнее мы выедем на Саутгемптонскую дорогу. Она не так оживленна, можно будет гнать лошадей во всю прыть. Ты еще не устала?

— Совсем чуть-чуть, — ответила она, зная, что простое «нет» не будет принято в расчет и последуют расспросы.

— Наверное, надо тебя где-то оставить… нет, лучше не стоит! Каждый раз, как я это делаю, ты влипаешь в историю.

Чеетити бросила на Сина вороватый взгляд. Он намекает на историю с Хлоей? Но если бы тогда он опознал ее, разве стал бы молчать?

— Что ты хочешь сказать? — осторожно осведомилась она.

— То, что сегодня утром я оставил тебя в «Голове сарацина», а вечером обнаружил на окраине порта в объятиях постороннего мужчины.

— Ах, ты об этом! Только не говори, что действие развернулось по моему сценарию.

— Я говорю, это судьба. Тебе предначертаны мужские объятия. Очень надеюсь, что мои.

У Честити не нашлось сил для дальнейшего разговора. Как быть, если выяснится, что Син узнал ее в распутнице Хлое? Эта мысль породила цепь сладостных воспоминаний, которые пришлось безжалостно подавить.

Син отпустил поводья, время от времени поглядывая на темные очертания всадницы рядом. Что-то было не так, и он понятия не имел, что именно. Честити казалась хрупкой. Без сомнения, она умолчала о том, что с ней случилось в этот день.

Быть может, ее уже отдали в бордель и как раз оттуда она сбежала? Что ей пришлось там вынести?

Возникло настойчивое искушение послать Верити и ее майора к дьяволу и целиком посвятить себя этой подавленной девушке. Например, увезти ее далеко-далеко и там исцелить все раны, телесные и душевные. Но Син не был уверен, что потом ее можно будет оставить одну — где угодно, даже в стенах крепости с хорошо вооруженным гарнизоном. Чувство опасности было таким сильным, что хотелось усадить Честити перед собой и везти, крепко прижимая к груди. Он вообразил себе реакцию и отказался от этой мысли.

Что это за звук? Она что же, плачет? Пропади пропадом эта тьма!

— Как дела? — на всякий случай спросил он.

— Нормально, как же еще! — отрезала Честити.

Син приказал себе не изводиться без очевидной причины и вернуться к практическим вопросам.

— Я хотел предупредить, что дорога здесь неровная, и к тому же мы скоро приедем в Слоу. Я поведу свою лошадь в поводу.

Он спешился. Честити, скрипя зубами, последовала его примеру.

— Ты могла бы остаться в седле.

— Я с удовольствием разомну ноги, — возразила она вполне искренне.

Идти пешком тоже было болезненно, но не настолько, как ехать верхом. За время поездки рубцы, должно быть, сильно распухли.

Целый участок дороги был сильно разбит, в глубоких, неровных колеях скопилась вода. Местами попадались большие лужи. К счастью, оба они были в сапогах.

Еще две деревни остались позади. В каждой из них Честити была на грани того, чтобы взмолиться о передышке, но оба раза справилась с собой и промолчала. Казалось, целую вечность назад и в другом мире она поставила перед собой цель — устроить судьбы сестры и крохотного племянника — и шла к этой цели шаг за шагом и уже находилась на завершающем этапе. Никак нельзя сдаться именно теперь…

Честити споткнулась. Син поддержал ее, ухватив за правую руку. Она вскрикнула.

— В чем дело? — В темноте он нащупал вздутие. — Что это?

— Так, ерунда.

— Откуда?

— Я… оцарапалась. Не знаю где.

Честити зашагала дальше. Син помедлил, потом последовал за ней. В глазах у нее стояли слезы — отчасти боли, отчасти безмерной усталости. Тьма была очень кстати, потому что скрывала их.

— Кажется, сарай темнеет справа от дороги. Вряд ли в нем держат скот — поблизости не видно жилых строений. Скорее всего это сеновал. Остановимся и передохнем.

Отлично, но как потом заставить себя продолжать путь?

— Это ни к чему! Мы ведь спешим.

— Ты называешь это «спешим»? К тому же мы уже достаточно далеко от Мейденхеда и можем позволить себе передышку. Потом можно будет поднажать, а ехать без остановки неразумно, да еще в таком мраке. Не хватало свалиться, получить ушиб или растянуть связку. Идем! Вот дырка в живой изгороди.

Пришлось подчиниться. Вообще говоря, «пришлось» не вполне отражало суть. Все существо Честити рвалось навстречу отдыху.

В самом деле, за изгородью оказался сарай. Был он ветхий и, судя по всему, заброшенный, но все же в нем сохранилось достаточно сена, чтобы накормить лошадей и устроиться самим. Син собрал сено в кучу и накрыл сюртуком.

— Привал! Всем садиться и отдыхать!

Девушка осторожно опустилась на сюртук, чувствуя разом все свои рубцы и ссадины, но предвкушая возможность расслабить усталое тело. В сарае было еще темнее, но близость Сина ощущалась как теплое и ласковое прикосновение.

— Приляг на мое плечо, — сказал он немного погодя. — Будет удобнее.

— А тебе?

— Обо мне не беспокойся.

Прилечь на плечо хотелось, но Честити опасалась, что это только начало и что дело зайдет много дальше простого отдыха Она была слишком опустошена даже для короткой любовной интерлюдии. Более того, Син мог обнаружить рубцы.