Книга Странники Гора, страница 23 – Джон Норман

– Я старалась, – сказала она мне со слезами на глазах, – я старалась.

– Некоторые девушки, – сказал я ей, – бегали от бола более чем сотни раз. Они специально тренировались.

– Сдаешься? – спросил Камчака Конрад.

– Нет, – сказал Камчак, – ещё мой второй всадник должен участвовать.

– Он даже не из народов фургонов, – сказал Конрад.

– Все равно он будет участвовать.

– Он не сделает это быстрее чем за двадцать пять ударов.

Камчак пожал плечами. Я знал, что двадцать пять было замечательным временем. Альбрехт был великолепным наездником и опытным в этом спорте, хотя на этот раз его жертвой была только всего-навсего нетренированная рабыня, девушка, ни разу до того не бегавшая от бола.

– В круг, – сказал Альбрехт другой кассарской девушке.

Она была прекрасна.

Она быстро вошла в круг, глубоко дыша, высоко держа голову.

Она выглядела умной.

У неё были черные волосы.

Я заметил, что её лодыжки были чуть мощнее, чем признано желательным для рабыни. Они, должно быть, много раз выдерживали тяжесть её тела в быстрых поворотах и прыжках. Я пожалел, что не видел, как она бегает, потому что большинство девушек имеют свою манеру бега; если ты её уже видел несколько раз, скорость и уловки можно предвидеть. До того, как она вошла в круг, я видел, как она разминалась неподалеку – она немного пробежалась, расслабляя ноги, ускоряя кровь.

Я понял, что она опытная соперница.

– Если ты выиграешь для нас, – сказал ей Альбрехт, улыбаясь с седла каийлы, – этой ночью тебе дадут серебряный браслет и пять ярдов алого шелка.

– Я выиграю для тебя, господин.

Мне показалось, что она была чуть высокомерна для рабыни.

Альбрехт оглянулся на меня.

– Эта рабыня, – сказал он, – ни разу не была пленена ранее чем за тридцать два удара.

Я заметил, как что-то дрогнуло в глазах Камчака, казавшегося безучастным.

– Она великолепная бегунья, – сказал он только.

Девушка рассмеялась.

Она посмотрела на меня с презрением, хотя и был на ней надет тарианский ошейник, хотя и носила она кольцо в носу, хотя и была она клейменая рабыня, одетая в кейджер.

– Пари, – сказала она, – что я добегу до копья.

Это разозлило меня. Более того, я не мог не заметить, что хотя она была рабыней, а я свободным человеком, она не обратилась ко мне, как того требовал обычай, как к господину. Мне было безразлично это обращение, но оскорбление меня задело. Наглая девка.

– Пари, что нет, – сказал я.

– Твои ставки!

– А твои?

Она рассмеялась.

– Если я выиграю, ты отдашь мне бола, а я подарю его моему господину.

– Согласен, – сказал я. – А если выиграю я?

– Не выиграешь!

– Но если?

– Тогда я отдам тебе золотое кольцо и серебряную чашу.

– Почему это рабыня имеет такие богатства?

Она вздернула голову, не соблаговолив ответить.

– Я дарил ей несколько таких штучек, – сказал Альбрехт.

Теперь я мог ручаться, что девушка, стоящая передо мной, не была обычной рабыней и существовала очень веская причина, почему ей позволено было иметь такие вещи.

– Я не хочу твое золотое кольцо и серебряную чашу, – сказал я.

– Что же тогда ты хочешь? – спросила она.

– Если я выиграю, я возьму в награду поцелуй наглой рабыни.

– Мерзкий слин! – крикнула она, и глаза её вспыхнули.

Конрад и Альбрехт рассмеялись. Альбрехт сказал девушке:

– Это разрешено.

– Ну хорошо, тарларион, твое бола против поцелуя. – Ее плечи дрожали от возбуждения. – Я покажу тебе, как может бегать кассарская девушка!

– Ты много о себе думаешь, – ответил я, – ты не кассарская девушка, а всего-навсего рабыня кассаров.

Ее кулаки сжались. В бешенстве она оглянулась на Альбрехта и Конрада.

– Я побегу, как никогда ещё не бегала! – крикнула она.

Альбрехт сказал про эту девушку, будто бы она ни разу не была пленена ранее чем за тридцать два удара.

– Что ж, – сказал я Альбрехту, – тебе, похоже, повезло с рабыней.

– Да, – сказал он, – это правда. Может, ты слышал о ней? Это Дина из Тарии.

Конрад и Альбрехт стукнули по своим седлам и громко захохотали. Камчак тоже рассмеялся, да так, что слезы побежали по бороздам шрамов на его лице.

Он ткнул пальцем в Конрада:

– Хитрый кассар, – рассмеялся он, – это была шутка.

Даже я улыбнулся. Это тачаков называли хитрыми. Впрочем, хоть это и был хороший повод для того, чтобы посмеяться, но для народов фургонов, даже для Камчака, я же не был готов смотреть на происходящее с таким юмором. Возможно, шутка была и хороша, но я был не в том состоянии, чтобы воспринять её. Как умно Конрад изобразил подтрунивание над Альбрехтом, когда ставил двух девушек против одной. Мы ничего не знали о том, что одной из этих девушек являлась Дина из Тарии, а она, разумеется, будет бежать не для искусного Камчака, а для его приятеля, неуклюжего Тэрла, который даже не из народов фургонов и является полным новичком в управлении каийлой и бола. Возможно даже, Конрад и Альбрехт задумали это заранее. Вне всякого сомнения! Что они могут проиграть? Ничего! Все, на что можно было надеяться, – это на то, что Камчак победит Конрада. Но он не победил. Великолепная миниатюрная тарианка, укусив шею каийлы с риском для собственной жизни, обеспечила это. Альбрехт и Конрад пришли с простой идеей покрасоваться перед тачаками и заодно выиграть девушку или двух; разумеется, Элизабет Кардуэл была только одной из девушек, находившихся у нас.

Даже тарианская девушка Дина, возможно лучшая рабыня в этом спорте, смеялась, повиснув на стремени Альбрехта и глядя на него снизу вверх. Я заметил, что его каийла находилась в пространстве, обнесенном бичом; ноги девушки не касались земли. Она прижималась щекой к отороченным мехом сапогам Альбрехта.

– Беги, – сказал я.

Она гневно оглянулась, и Камчак рассмеялся.

– Беги, глупенькая, – скомандовал Конрад.

Девушка отпустила стремена, и её ноги коснулись земли. Она на мгновение потеряла равновесие, но потом оттолкнулась и устремилась из круга. Она, безусловно, давала мне фору.

Я снял путы с пояса и зажал их зубами.

Начал раскручивать бола.

К моему удивлению, пока я это делал, не отрывая глаз от девушки, она, находясь всего-навсего в пятидесяти ярдах от стартового круга, сменила свой прямой бег на зигзагообразный, впрочем все время продвигаясь к копью. Это озадачило меня. Несомненно, она считала правильно. Дина из Тарии не могла ошибаться. Судья отсчитывал вслух её время, я наблюдал схему её бега: два броска влево, затем длинная пробежка вправо для того, чтобы выровнять направление, два влево – вправо, два влево – вправо.