Книга Гладиатор Гора, страница 67 – Джон Норман

Теперь хозяйка находилась совсем недалеко от меня.

Солнце светило ярко, горианский воздух был насыщенным и свежим. Непритязательные запахи конюшенного двора и сенников с наполненными соломой стойлами на самом деле не кажутся отвратительными, когда привыкаешь к ним. Наоборот, они кажутся знакомыми и приятными. Я даже полюбил эти ароматы — от запаха соломы, сена и кожи до запаха органических отходов наших огромных питомцев.

Мы не выращиваем в больших конюшнях тарларионов, ходящих под седлом. Хотя в домашних конюшнях, на вилле госпожи, в сорока пасангах на юго-запад от Бонда, есть несколько таких тарларионов.

Госпожа не разводит беговых тарларионов. Они больше и проворнее, чем простые верховые, но меньше, чем рабочие или боевые. Последние используются исключительно в кавалерии Гора. Это огромные животные, весящие несколько тонн и управляющиеся при помощи голосовых команд и ударов копьем. Кстати, леди Мелпомена из Бонда — слухи распространились даже здесь, в конюшнях, — крупно проиграла на бегах в Венне. Я помню, что она хотела поправить дела с помощью этих состязаний. Ей это не удалось. Как рассказывали, и судя по тому, что я знал сам, она поставила на бегах свои последние деньги. Леди Мелпомена считала, что владеет важной и секретной информацией, и была уверена, что знает победителя. К несчастью, как это часто бывает, информация оказалась неверной. Она разорилась. Ей пришлось бежать из Венны под покровом темноты, чтобы не попасть в лапы кредиторов, которые часто приходят к женщине с ошейником и цепью.

Теперь леди Мелпомена жила в Вонде, в крошечном, жалком домишке, где она, как гражданин города, имела, по крайней мере в отношении иностранных кредиторов, защиту Домашнего камня. Обнищавшая, разоренная леди Мелпомена теперь могла гордиться разве что своим громким именем и величием родословной.

Леди Флоренс хотя и знала об этом, никогда — ни дома, ни за границей — не упоминала имя леди Мелпомены. Возможно, она забыла о ней.

Моя хозяйка почти подошла ко мне. Она резко выспрашивала что-то у одного из рабов. Невольник, запинаясь и съежившись от страха, оправдывался.

Я смотрел на щиколотки хозяйки, которые так изящно выглядели в тонких сапогах под широким подолом юбки. Работорговец, конечно, снял бы их, перед тем как заковать ее в кандалы. Я заметил, что Кеннет, стоящий сзади нее, ухмыльнулся, глядя на меня, и решил, что лучше не буду смотреть в сторону госпожи.

Последние два дня мы много работали, готовя конюшни и животных к осмотру хозяйки. Я не знал, найдет ли она какие-нибудь недостатки, но, по-моему, объективно все было в идеальном порядке. Кеннет, который проводил предварительный осмотр, остался доволен. А ему, как я подозревал, было еще труднее угодить. На самом деле то, что хозяйка проводит собственный осмотр, — довольно необычно. К тому же она тратила больше времени, беседуя с рабами, чем ожидалось. Такое внезапное придирчивое внимание к деталям содержания больших конюшен являлось необычным для нее. Однако она была хозяйкой и могла делать все, что ей вздумается.

— Ты хочешь, чтобы тебя избили «змеей»? — спросила она у раба, стоявшего неподалеку от меня.

— Нет, госпожа, — быстро ответил он.

— Тогда выполняй свою работу хорошо, раб, — сказала она.

— Да, госпожа, — запинаясь проговорил он.

Я снова стал рассматривать ее начищенные изящные сапожки, но заметил нахмуренное лицо Кеннета и отвел глаза, улыбнувшись про себя. Кеннет не хотел, чтобы меня разорвали пополам, привязав между двумя тарларионами. Я больше не носил ошейник шелкового раба. Как и у всех рабов, на мне был простой ошейник из черного железа с прикрепленным к нему кольцом. На нем была надпись: «Я принадлежу леди Флоренс из Вонда». Как и других рабов, меня приковывали на ночь.

Теперь между мной и леди Флоренс было всего два раба. Кроме ряда из сорока двух мужчин, которых сейчас инспектировала моя хозяйка, немного в стороне, выпрямив спину и подняв голову, стояли на коленях пять рабынь — так называемые конюшенные шлюхи. Они были без обуви и с голыми руками, в коричневых туниках, подвязанных шнуром. Если бы они встали, туники доходили бы им до колен, что было довольно скромно для рабынь по горианский меркам. Две блондинки и три брюнетки. Все — горианские девушки. На горле каждой из них ошейник из черного железа. Правда, ошейники эти более тонки и изящны, чем у мужчин.

— Раб! — резко выкрикнул Кеннет.

— Да, господин, — вздрогнув, быстро ответил я.

Госпожа злыми глазами смотрела на меня и похлопывала плетью по левой ладони. Ей не понравилось, что я не заметил, как она подошла ко мне.

Я выпрямил спину и уставился перед собой, пока она разглядывала меня. Я угадывал очаровательные бедра под бежевой юбкой и вспоминал ее живот, теперь скрытый одеждой. Мог видеть прелесть ее груди, обтянутой блузкой и жакетом. Я помнил мягкость ее тела и плеч, ее красивую шею, лицо и волосы. Мне, в прошлом шелковому рабу леди Флоренс, были хорошо знакомы ее очертания.

Я увидел над вуалью ее глаза, сверкнувшие внезапным гневом. Затем она взяла себя в руки и ничего не сказала. Могла ли она в такой ситуации обращать внимание на то, что ее разглядывает как женщину простой раб?

— Это не новый ли раб в конюшнях? — спросила она Кеннета.

— Да, леди Флоренс, — ответил Кеннет. — Но он у нас уже пять недель.

— Как его имя?

— Джейсон.

— Он мне кого-то напоминает, — небрежно проронила она.

— Возможно, вы помните его, леди Флоренс. Он был когда-то вашим шелковым рабом, — проговорил Кеннет.

— А! Так это правда ты, Джейсон?

— Да, госпожа, — произнес я.

Она отступила назад на два-три шага и взглянула на меня.

— Каким ты стал крепким парнем!

Я ничего не ответил.

— Черты твоего лица погрубели, — заметила она, — а внизу на левой щеке — шрам.

Я молчал. Этот шрам появился у меня четыре недели назад. Я оказался неосторожен.

— Время от времени я слышу разговоры рабов. Это правда, что ты чемпион конюшен? — спросила она.

Я улыбнулся про себя. Ее информирует Тафрис. Кеннет рассказывал мне об этом.

— Это правда? — повторила она.

Я посмотрел на ряд рабов.

— Да, госпожа.

— Он великолепен, леди Флоренс, — тепло сказал Кеннет. — Он настоящий чемпион. Уже победил чемпионов из конюшен Клиоменеса, Поликратеса, Гордона, Дорто и Майлса.

— Я ненавижу насилие, — вздрогнув, произнесла госпожа, держа в руке плеть.

— Конечно, леди Флоренс, — согласился Кеннет. — Простите меня. Они, безусловно, всего лишь рабы, которых натравливают друг на друга.

— Это правда, — произнесла она, — они не похожи на людей. Они только животные.

Это действительно правда. Рабы, и мужчины и женщины, — просто животные. С ними можно делать все, что угодно.