Книга Рыбья Кровь и княжна, страница 73 – Евгений Таганов

Рано утром, еще до совета архонтов, Калистос пригласил князя к себе:

— Каков состав твоего войска?

— Половина войска состоит из пеших десятков, по-вашему декархий. Это шесть щитников с большими щитами и четверо лучников с луками, арбалетами и пращами. При необходимости пять и десять декархий могут строиться в «черепаху», со всех сторон укрытую щитами и стреляющую из луков и арбалетов.

— Ну что ж, разумно. А другая половина?

— Другая половина — это конники, легкие и тяжелые, а также камнеметчики.

— Здесь коней у них не будет, — жестко заметил Золотое Руно. — Значит, будут бегать толпой.

— Нет. Они тоже знают сомкнутый строй или могут для второго удара сами укрыться за щитниками.

— К сожалению, все команды у нас подаются на ромейском языке, поэтому каждой вашей сотне, а то и полусотне будет придан ромейский архонт. Ты должен дать своего переводчика и сделать так, чтобы твои воины ему беспрекословно подчинялись.

К чему-то такому Дарник был готов.

— Хороший приказ, я бы тоже такой отдал, имея разноязычное войско, — сказал он, слегка покривив душой. В схватках с кутигурами его мало заботили не понимающие по-словенски гурганцы или сарнаки. Ведь на поле боя хорошие воеводы нужные команды должны понимать без перевода.

Мирарх благодушно улыбнулся:

— Значит, согласен?

— Два условия: я сам отберу твоих архонтов, и у них не будет права телесных наказаний для моим гридей и бойников.

— А как же ты обходишься без телесных наказаний? — заинтересовался Калистос.

— Два раза привязываю голышом к позорному столбу, а на третий раз вешаю.

— И что, помогает?

— Мои воины все делают в паре. И за проступок одного я точно так же наказываю и его невиновного напарника, — объяснил князь.

— Жуткое правило. И никто не возмущается?!

— Любых непослушаний становится в десять раз меньше.

— А если проступок совершает кто-то из архонтов?

— Воеводам ничего. Если их наказывать за каждое неверное решение, то они сами и делать ничего не будут. С них достаточно насмешек простых воинов.

— Это у вас так было в обычае или ты сам придумал?

— Точно не помню, — уклонился от прямого ответа князь, вызвав новую одобрительную улыбку ромейского военачальника.

На совете архонтов обсуждали, прежде всего, как именно атаковать арабов. Дарник сначала даже не понял в чем тут трудность, пока перед ним на стол не высыпали полдюжины «колючек»: железных шариков с четырьмя шипами в разные стороны — как «колючку» ни переворачивай, один шип обязательно торчит прямо вверх.

— Эти колючки пробивают не только сапоги, но и лошадиные копыта, — пояснил князю сербский воевода. — Они рассыпаны не только вокруг их лагеря, но и по всему перешейку.

Комит италиков поправил серба, что колючки рассыпаны не просто так, а шахматным порядком, даже если найти проходы между ними, дальше обязательно наткнешься на новый квадрат колючек. То, что предпринимали до этого — по ночам высылать ползающих лазутчиков, чтобы те собирали колючки, — особых результатов не дало, многих из них подстерегали арабские дозоры и убивали. Сейчас снова обсуждали все это, один из архонтов предложил привязывать к подошвам воинов доски, обитые железом или медью, его подняли на смех — где напасешься этого на пять, а теперь и на шесть с лишним тысяч воинов, да и как в такой «обуви» сражаться с быстрым и ловким противником. Так и разошлись, ничего толком не решив.

Мирарху было любопытно, как Дарник станет отбирать себе ромейских архонтов, и он отправился посмотреть. Всех их князь решил испытывать собственноручно. Каждому из двадцати присланных декархов на выбор предоставили два вида оружия: палка и щит или две палки против двух палок Дарника. После чего Рыбья Кровь по очереди и в хвост и в гриву принялся их колотить, к полному удовольствию собравшихся липовцев.

— Достаточно! — остановил после четвертого поединка веселое зрелище Калистос. — Это все-таки архонты, а не чемпионы-оптиматы. Если хочешь хорошо поупражняться, я пришлю тебе наших лучших мечников.

— Достаточно так достаточно, — легко согласился князь и дал команду Буртыму распределить по сотням всех выделенных ромеев. Цель была достигнута: декархи заметно присмирели, а липовцы стали относиться к ним чуть несерьезно, как к пустой ромейской формальности, которую надо снисходительно перетерпеть.

Паломничество в стан северных словен между тем продолжалось. Дружины далматинских сербов благодаря дикейским сербам приняли липовцев за своих единородцев. Нашлось что рассказать про «подвиги» словен и их князя в Дикее и гребцам с дромонов. Ну а отец Паисий, подрядившийся писать жизнеописание Дарника, вообще поразил и ромеев, и италиков. Поняв все про князя, ромейские и союзные архонты захотели больше узнать про боевые возможности рядовых липовцев.

— Да пожалуйста, — не возражал Рыбья Кровь.

И возле Сифеса состоялись большие боевые игрища.

— Особо не усердствуйте, — послал князь по войску наказ. — Иначе потом пошлют на самое кровавое дело.

Липовцы и не усердствовали: хорошо показав себя в стрельбе из дальнобойных луков и поединках на булавах, они были вровень в метаниях легких копий и кулачном бою и совсем слабы в беге, прыжках и борьбе, просто потому, что никогда этим сильно не занимались. Все ромейские и союзные зрители остались вполне довольны таким раскладом. Особенно после того, как липовцы сумели показать, как линейный строй в минуту преобразуют в закрытую со всех сторон «черепаху».

На дромонах тем временем случилось новое, правда, только словесное столкновение с полусотнями дарникцев. Навклиры, потрясая своими грамотами-предписаниями, собирались немедленно отплывать на зимовку на Родос — три зимних месяца для плавания по здешним водам считались запретными, вышедших в море зимой и погубивших свои суда кормчих безжалостно казнили. Несогласный с этим Рыбья Кровь увязался следом за мирархом в его дом.

— Почему дромоны не могут зимовать здесь, в бухте?

— Если они уйдут, то нам ничего не останется, как сражаться изо всех сил, — без особой уверенности отвечал ему мирарх.

— И лишить себя подвижности? Я читал ваши «Стратегиконы». Там везде сказано, что маневрировать своими силами самое главное.

— У нас на воинов едва пропитания хватит, а тут еще тысяча ртов моряков.

— Но с дромонами мы можем выйти, пристать к берегу в любом месте и добыть еды сколько угодно у ваших пастухов, — доказывал свое липовскйй князь.

И Калистос, как ни странно, прислушивался к его словам. Для Дарника это было совершенно новое ощущение: охотно подчиняться старшему военачальнику и убеждать его словами.

— Я бы не против, но вот… приказ. У нас приказам из Константинополя принято подчиняться.