Онлайн книга «Госпожа победа»
|
И нельзя сказать, что это ему не нравилось. Он был почти что царь, почти что Бог. На него работали миллионы людей. Одним движением пальца он мог казнить и миловать не только простых смертных, а вплоть до первых секретарей обкомов (включительно). Смертоносных игрушек, придуманных и сделанных им за свою жизнь, хватило бы, чтоб стереть человечество с лица Земли, и еще осталось бы на окончательное решение вопроса «Есть ли жизнь на Марсе»… Но вот кое-где он был совершенно бессилен. И, в частности, когда дело касалось той конторы, которой ведал Пренеприятнейший. Люди Пренеприятнейшего совали везде свои носы, заводили толстые папки на его ученых, директоров и конструкторов, всюду бдили и держали все под контролем. Они покушались на всевластие Великого Ученого в его империи, что он терпел, скрипя сердцем и зубами. Равновесие сил долго оставалось нерушимым. Империя Великого Ученого была нужна Советской Империи как воздух. Пренеприятнейший ничего не мог сделать с Великим. А Великий — с Пренеприятнейшим, ибо его ведомство также было кровной необходимостью Империи. Теперь равновесие было нарушено. Ось, на которой оно балансировало — скрипучая жизнь Генерального, — рухнула. Новая ось возникла возле Пренеприятнейшего, и чем ближе она смещалась в его сторону, тем больший вес он обретал. Когда машина Маршала подрулила к подъезду дома на Котельнической, Великий Ученый уже дошел до необходимого градуса разогрева. Перспектива видеть мурло Пренеприятнейшего в кресле Генерального, стоять перед ним навытяжку и отчитываться в делах, в которых эта гэбистская скотина ни ухом ни рылом… Ах, ети его в душу бога матерь, да три раза в отца, сына и святого духа, ну что за блядская жизнь такая? Маршал и Окающий явились вовремя. Сверкнула слезой бутылка «Столичной», пошла по кругу под неторопливый осторожный разговор, в ходе которого Великий Ученый от отчаяния переходил к боевому азарту: ничего! Еще поборемся! Еще повоюем! Еще вы узнаете у нас, что такое оборонка! Под утро ударили по рукам и отправились спать. * * * Видное Лицо нервничало. Предстояла встреча с Портретами, и неофициальность этой встречи никак не влияла на ее важность. Пан или пропал. Пан — не сегодня-завтра сам стану в ряду Портретов. Пропал — тут других толкований быть не может. Пропал — значит, пропал. — Я готов поддержать любую кандидатуру, которую вы выдвинете, — сказал он. — Я полностью согласен с тем, что возглавлять нашу партию и нашу страну может только человек с безупречной репутацией. — И кого бы ты предложил? — Я не имею никакого мнения на этот счет. Я всемерно поддержу вас. Ударение. Не вас, а Вас. Замкнутый уловил, кивнул. — Материал должен быть распространен к ближайшему заседанию Политбюро. Через неделю. Не будет большинства голосов — погорим все синим пламенем. — Я понимаю. — Ну и хорошо. — Будет открытый процесс? — Ты что, сдурел? Все тихо, по-семейному. — Вас понял, — Видное Лицо откланялось. — Что делать с людьми Юрца в аппарате КГБ? — Твое дело. Главное — большинство голосов мне. Эх, выспаться бы! Завтра же еще в почетный караул… * * * И вот я здесь, подумал Востоков. Последний барьер. Невысокий и хлипкий. Наручники. Охранники по бокам. На такой должности охранник обязан быть глухонемым. Три Портрета напротив. Момент истины. — Ваше имя? — Вадим Востоков. — Звание? — Полковник ОСВАГ. — Должность? — Координатор по региону СССР. — Вам предъявлено обвинение в заговоре против Советского Союза и измене Родине. Признаете ли вы его? — Да. Я — участник заговора против Советского Союза и изменник Родины. Правда, у нас немножко разные понятия о Родине, но это неважно. — Не отвлекайтесь. С какой целью вы поддерживали контакт с полковником Сергеевым, находившимся в Крыму в служебной командировке? — Полковник Сергеев интересовал меня в первую очередь как связующее звено между мной и товарищем А. — Что за интерес был у вас в товарище А.? — Мне было известно, что он — один из наиболее ярых сторонников оккупации Острова Крым. Я хотел форсировать оккупацию. — Зачем? — Чтобы спровоцировать военный конфликт между Крымом и Советским Союзом. — Объясните смысл этой акции. — В последнее время в Крыму начали нарастать центростремительные тенденции. Слишком многие хотели присоединения к СССР. Военный конфликт свел бы эти настроения на нет. — Как вы рассчитывали выпутаться из этого конфликта? — Остановить войну. — Почему вы думаете, что вам бы это удалось? — После устранения Генерального (брови Портретов поползли вверх) его пост неизбежно должен был занять товарищ А. Его сын повлиял бы на него с целью остановить войну и вывести войска из Крыма. — Откуда такая уверенность в том, что он сделал бы это? — В сейфе в квартире товарища А. (сына) хранятся карточки «Американ Экспресс» на сумму в два с половиной миллиона американских долларов. Я знаю коды этих карточек. — В ближайшее время эти сведения будут проверены, — обратилось к Портретам Видное Лицо. — Нужна только санкция на обыск в доме… — Будет вам санкция. Спросите у него, не он ли организовал на Острове сопротивление белогвардейцев, — шепнул Замкнутый. — Да, это тоже часть плана, — ответил Востоков, когда ему передали вопрос. — Агент товарища А., диктор на телевидении СССР, передал по программе «Время» так называемый «Красный пароль», сигнал всем резервистам к сбору. Солдаты и офицеры запаса освободили кадровых военных из лагерей интернирования. Кадровые военные освободили аэродромы и подняли в воздух самолеты. — Захватили аэродромы… — поправил Окающий. Борода Востокова шевельнулась в улыбке. — Как вам будет угодно, господа. — Товарищи, — одернул Востокова Молодой. — И тут же поправил сам себя: — Граждане. — Значит, план был организовать, а затем сорвать воссоединение Крыма с СССР, — вел линию показательного допроса полковник КГБ. — Именно так. Нечто вроде того, что произошло в «Заливе Свиней», только в несколько больших масштабах. — Почему же теперь вы решили рассказать об этом? — Воздействие на товарища А. через сына потеряло свое значение. Мы выиграли войну. Я решил, что дальнейшее сопротивление не приведет ни к чему хорошему, и раскрыл карты. — Почему вы думаете, что война в Крыму вами выиграна? |