Онлайн книга «Госпожа удача»
|
— Ну, хотя бы из здешних. — По мне — «кольт»-сорокопятка. Бьет… — майор не нашел слов для высказывания своих чувств. — На слонов собираетесь охотиться, товарищ майор? — Глеб оценил обстановку. Небольшой тир с обитыми пробкой стенами был занят четырьмя новоиспеченными ковбоями, поэтому остальные теснились в коридоре «подсобки», используя в качестве мишени связку сплющенных коробок из-под патронов, приготовленных бережливым хозяином для отправки в утиль. — А ну как срикошетит… — предположил Глеб, оглядывая оштукатуренные стены подсобки. — Да ну, Глеб… — Майор в который раз щелкнул чем-то в своем «слонобое». — Ты за кого держишь своих боевых товарищей? За вахлаков, которые в ящик попасть не могут? Глеб уже совсем собрался ответить, но тут после очередной серии выстрелов раздалось отчаянное «Твою мать!», и в торговый зал из коридора ввалился белый, как горячка, лейтенант Васюк. Рука его разжалась, пистолет выпал. Все, кто находился в зале, тут же почти вынесли его обратно в коридор — так им хотелось посмотреть, что же случилось… Трое бледных офицеров прижимались к стене. У одного была подозрительно темна штанина. Инцидент исчерпывался следующим: лейтенант не подрассчитал, что в обойме «беретты» девять патронов, а не семь. После того как семь выстрелов были сделаны, он хохмы ради еще раз нажал на спуск, направив ствол в сторону друзей… — Везучий ты, Васюк, — прокомментировал майор. — И ты, Слесаренко, тоже везучий. Деев глухо зарычал и, сграбастав Васюка за грудки, двинул им об стену. — Десантура, ешкин хвост, — продолжал майор. — Элитные, едрень, войска! Меня одно интересует, Васюк: ты что, не знал, сколько в «беретте» патронов? — Забыл, — прохрипел Васюк. — Отпусти его, Дей, — посоветовал Лебедь. — Пусть живет. — Убью, гад! — просипел Деев. — Зачем убивать? Мы ему наказание получше придумаем. — Майор улыбнулся, сигарета в углу его рта приподнялась градусов на сорок. — Приказом по батальону лейтенант Васюк лишается права выбирать себе личное оружие. Пусть ходит с табельным. Соломонов суд майора встретил всеобщее одобрение. — Советское оружие — самое лучшее оружие в мире! Не дрейфь, Васюк! Советское — значит отличное! Пятилетке качества — рабочую гарантию… Глеб осмотрел витрины. Конечно, это все отдавало мародерством, но с другой стороны, майор был прав — все равно все разворуют прапорщики из снабжения. Поискав на витринах, он нашел «смит-вессон». Оружие, с детства знакомое по книжкам, выглядело впечатляюще, словно специально для него, Глеба, здесь было положено. Видимо, какой-то подарочный вариант — с хорошо отполированной рукоятью из сандалового дерева, с серебряной инкрустацией. Асмоловский понял, что не расстанется с этим револьвером ни за что. Пошарив на другой полке, нашел коробку соответствующих патронов, забил семь их в барабан и направился в тир. Двумя выстрелами он попал в «молочко», третий, уже пристрелявшись, уложил в «восьмерку» и намеревался четвертую пулю послать в «яблочко», когда кто-то похлопал его по плечу. — Ну что, товарищ ковбой? — справа от него скалился капитан Деев. — Выбрал себе игрушечку? В тире по мишеням сажать всякий может. Пошли на улицу, постреляем хотя бы с пятидесяти метров. — Ты спятил? — спросил Глеб. — На улице стрелять? — Да тут, на заднем дворе, и нет никого… Все наши пошли. Ты что, здесь будешь торчать? — Буду. Не говори мне под руку. — Ну и хрен с тобой. Сиди тут, рак-отшельник. Глеб сделал еще один выстрел и опять попал в «молочко». Капитана Деева он не любил. Он вообще мало к кому из сослуживцев испытывал приязнь — на интеллигента, погруженного в армейскую среду, действует выталкивающая сила, какая и не снилась Архимеду. Виталий Деев был воплощением этой армейской среды. Есть такая работа — Родину защищать. Асмоловский разозлился и положил все оставшиеся пули в пределах восьмерки. На душе было все так же мутновато. Глеб сорвал с себя наушники и вышел в разгромленный торговый зал. Суки, грабите — грабьте, так не бейте же стекла! С внутреннего двора доносились хлопки выстрелов, и он все-таки пошел туда. Товарищи офицеры стреляли по голубю, чистившему перышки на верхушке трубы, торчавшей с соседнего двора. Спокойствие голубя, не соотносившего странные хлопки со своей персоной, говорило о качестве стрельбы лучше всяких слов. Когда все, кто был во дворе, расстреляли патроны, Деев обернулся к майору. — Ну что, Сан Иваныч? Моя взяла? — Подожди, — сказал майор. — Мы как спорили? Что все не попадут, а ты попадешь. Давай, выполняй. Не сможешь — боевая ничья. — Я не смогу? — усмехнулся Деев. — Я из «макара» эту пташку завалю, как обещал! Он поднял пистолет, прицелился. Глеб посмотрел на обреченную глупую птицу, на охотничий прищур Виталия и ощутил почти непреодолимое искушение что есть силы врезать по этому прищуру. И непреодолимое отвращение к себе — знал, что не врежет. Бичом ударил выстрел. Голубь вскинулся, завалился на спину и, планируя, как кленовое семечко, медленно упал в соседний двор. — Класс! — выдохнул кто-то. Благоговейная тишина не была больше нарушена ничем. Деев, самодовольно улыбаясь, отсалютовал Говорову пистолетом. — Ты промазал, — внезапно сказал Глеб. — Что? — не понял Деев. — Ты промазал. — А чего голубь свалился? — удивился наивный Васюк. — У него шок. Смех, который рассыпался вслед его словам, обескураженная физия Деева — все это немного его утешило. Немного. * * * — Мы не можем брать пленных, Гия… — О, черт! — простонал сквозь зубы Козырев… — Ой, да что ж ты делаешь! Хикс делал то, что был должен делать: срезал с него брюки, чтобы как следует наложить повязку на рану, которую Верещагин по причине спешки просто прижал перевязочным пакетом. Голая спина штабс-капитана блестела от пота, как и побелевший лоб Володьки. Анальгетик, видимо, еще не подействовал, ничего не попишешь — кровь нужно остановить, каких бы мучений это Володьке ни стоило. А кровь течет, как будто губку выжимают, и перевязочный пакет уже пропитался насквозь, и руки Хикса в ней по самые запястья… Здесь все делали то, что и должны были делать. Один Георгий не знал, куда девать взятого в плен спецназовца. Вслед за Артемом он вошел в здание административного корпуса. — Помоги мне притащить это кресло в генераторную, — сказал ему Верещагин. — Ты что… — не понял Георгий, — Ты собираешься положить Володьку ТАМ? |