Книга Самый неподходящий мужчина, страница 16 – Джо Беверли

— Только ненадолго, — сказала она, быстро шагая. — Мне надо переодеться к состязанию по фехтованию. Какова его цель?

— Простое развлечение.

Она пыталась разглядеть, что скрывается за его безмятежностью.

— Откуда вам стало известно, что меня нужно выручать?

— Родгар узнал, что вас вызвали, и попросил Эшарта вмешаться.

— Слава Богу, вдова скоро уедет.

Он открыл дверь, и Дамарис вошла в великолепную комнату, ничуть не удивившись, что в ней никого нет. Несмотря на позолоченную резьбу и расписной потолок, библиотека Родгар-Эбби была сдержанной, даже строгой. Ее никак нельзя было назвать уютной.

Никаких мягких кресел у потрескивающего огня для удобства людей, желающих почитать газету или вздремнуть. Возле каждой оконной ниши стоял суровый средневековый бювар, а посреди комнаты — три стола в окружении простых стульев. Не вскрикнут ли в ужасе нарисованные на потолке ученые и философы, увидев, что кто-то пришел сюда просто поговорить?

— Итак? — спросила Дамарис, неторопливо проходя к одному из бюваров, словно очарованная им, но на самом деле чтобы оказаться отделенной от Фитцроджера одним из длинных столов. Он все еще волновал ее.

— Я тоже имел беседу с лордом Родгаром. Она повернулась к нему:

— Он был очень зол?

— За то, что я привез вас обратно? Совсем наоборот.

— Ну, тогда я рада. Возможно, он станет вашим покровителем.

Странное выражение промелькнуло на его лице.

— Может, и станет, но он требует, чтобы я оказал ему услугу.

— Что вы должны сделать?

— Поехать в Чейнингс с Эшартом и Дженивой. Эшарт пожелал сопровождать свою бабушку домой, и, разумеется, его нареченная должна поехать вместе с ним.

Дамарис издала короткий смешок.

— Бедняжка. Я была с визитом в октябре, и уже тогда там было сыро и холодно. — Затем до нее дошло. — Вы бросаете меня!

— Я сожалею о такой необходимости, но произошло столкновение обязательств...

— Эшарт что, ребенок, который нуждается в няньке?

— А вы?

Она дернулась, словно ее ударили, и направилась к двери. Он перехватил ее между двух столов, отрезав ей путь.

— Прошу меня извинить. Мне не следовало этого говорить. — Не переживайте, сэр. Я освобождаю вас от каких бы то ни было обязательств. Теперь, когда лорд Родгар мой опекун, я не нуждаюсь...

Поцелуй прервал ее речь. Она была слишком потрясена, чтобы отреагировать, к тому же он был коротким, но все равно оставил покалывающее ощущение на губах.

— Конечно, вы не нуждаетесь во мне. — В его глазах застыло смятение, словно он был ошеломлен так же, как и она. — Но это не означает, что вам надо быть здесь одной.

— Значит, вы не поедете?

— Увы, я должен.

— Почему?

— Когда Эшарт уедет, мне не будет места в гнезде Маллоренов. Как и зачем я могу остаться?

— Чтобы ухаживать за мной, — бросила она. — Кого удивит, если искатель приключений без гроша в кармане злоупотребит гостеприимством хозяев, чтобы поухаживать за наследницей?

— Черт бы побрал твой длинный язычок, маленькая мегера.

Она вздернула подбородок:

— Спасибо. Я всегда хотела быть мегерой.

— Ведьмой? Фурией?

— Женщиной, которая ведет себя как мужчина. Говорит, что думает, оспаривает ошибки, принимает решения и добивается, чего хочет. Что я и буду делать!

— Вы меня пугаете. Она ухватилась за это.

— Хорошо. Вы должны остаться, чтобы охранять меня.

— Я не могу.

Она презрительно рассмеялась и повернулась, чтобы уйти. Он схватил ее за запястье:

— Не убегайте снова.

Дамарис застыла, горячие искры побежали по руке от этого соприкосновения.

— Избавиться от вашего общества, сэр, не значит убегать.

— Вероятно, нет. — Он шагнул ближе и поцеловал ее в затылок, даже слегка прикусив. Дрожь пронзила ее от этого нового ощущения. — Прошу вас, милая леди, — пробормотал он, — останьтесь.

Она попыталась удержать придающую ей силы злость, но когда он повернул ее лицом к себе, обе руки на ее плечах, она не смогла устоять. Его большие пальцы прижимались сквозь слои одежды, совершая круговые движения, от которых у нее кружилась голова.

— Я должен сопровождать Эшарта в Чейнингс, Дамарис. Эта обязанность предшествует моему слову, данному вам. Я очень сожалею, ибо мои обещания для меня священны.

— Вам придется объясниться конкретнее.

— Не могу.

— О чем, ради всего святого, вы говорите? Государственные тайны? — Заметив промелькнувшее на его лице выражение, она сделала большие глаза. — В Чейнингсе?

— Не надо.

Мягкое предостережение заставило ее замолчать, но мысли лихорадочно завертелись. Государственные тайны в Чейнингсе? Это не имело смысла, но все инстинкты кричали об угрозе. И это не опасность зова плоти. Эта мысль привела ее в трепетное волнение.

— Что это? Шпионы? Если так, то мне хотелось бы поехать с вами.

— Ну так поехали. Вы можете быть компаньонкой Дженивы.

— Что? — Она вырвалась. — Я последний человек, которого она захочет видеть рядом, и не собираюсь целую неделю или больше сидеть с ней и Эшартом взаперти.

Он сократил разрыв между ними.

— Вы будете сидеть взаперти еще и со мной. Греховный трепет пробежал по телу.

— В Чейнингсе, — подчеркнула она, отступая. — Затхлом, сыром, обветшалом и насквозь промерзшем.

— Мы придумаем, как согреться. Ее спина уперлась в полки.

— Там собачий холод. Мы подхватим воспаление легких. Он поставил руки по обе стороны от нее и наклонился ближе:— Вы же сильная и крепкая, и у вас есть ваши красивые, густые меха. — Он протянул последние слова, превращая ее мысли в туман.

Из-за его роста она чувствовала себя окруженной со всех сторон, но не возражала, особенно когда от его мягкого, низкого голоса по ее коже бегали мурашки, как от прикосновения этих самых мехов.

— Поехали, — уговаривал он. — Вы убедите всех, что не страдаете от неразделенной любви, и сможете отбыть с развевающимися знаменами.

Ей понравилась такая перспектива.

— Поцелуйте меня, — прошептала она, — и, может быть, я поеду.

Его губы прижались к ее губам, и она расслабилась. Она обняла его за шею и наклонила голову набок, чтобы больше насладиться им, потрясенная тем, как простой поцелуй может затопить все тело восхитительным удовольствием.

Дамарис оттолкнулась от стены, чтобы быть ближе, и его руки обвились вокруг нее. Она бы слилась с ним, растворилась в нем, если б могла. Она никогда не знала такого блаженства, не ведала, что оно существует. Девушка повернула голову, пытаясь быть еще ближе, открывая рот шире, чтобы исследовать его жар и вкус...