Онлайн книга «Лунный воин»
|
– Ты кто? – спросил Мотылек, кашляя и растирая шею. – Можешь по-прежнему звать меня Анук. Но мое истинное имя – Хоори. На вашем новом наречии оно означает «слепящее пламя». Тебе лучше не употреблять его без необходимости. – Ты демон? – Когда-то я был богом огня. Теперь – не знаю. Надеюсь, в демона все-таки не выродился, несмотря на все старания твоего учителя. Мотылек посмотрел на Анука и нервно засмеялся. – Учитель сказал, что как только ты вырвешься из клетки, то немедленно пожрешь меня. – Кстати, о еде! Анук огляделся. – Где мой старший брат? Ага, вот он! Неужели умер?! Он склонился над Сахемоти. – Во что же мы все превратились! Увы, несчастный Кирим! А ведь Сахемоти был из величайших… Мотылек слушал его вполуха, потирая шею. Он чувствовал себя внезапно отупевшим. Вокруг него трещало и гудело пламя, на полу валялся Головастик, оглушенный или мертвый, из-под тлеющего завала торчали ноги учителя, а один бывший бог печалился о жестокой судьбе Кирима над телом другого… – Анук! – завопил он внезапно. – Он шевелится! – Кто? – Учитель! Он жив! Анук отошел от Сахемоти и пинками раскидал обломки. Среди досок ворочался обожженный, полураздавленнный Кагеру. Его лицо было почти неузнаваемым от сажи и крови, кости переломаны, но он все равно пытался встать. – Жив? Это меняет дело… Мотылек подумал, что Анук сейчас добьет мокквисина. Но бог огня не торопился. Он задумчиво посмотрел на Кагеру, повернулся к Мотыльку и сказал: – У меня возникла одна идея. Ты ведь правнук жреца? – Откуда ты знаешь? – А то я не подслушивал все ваши разговоры. Так я о чем? Твой прадед служил, если я не ошибаюсь… – Ему, – Мотылек указал на Сахемоти. – Почему же ты стоишь и ничего не делаешь, чтобы помочь своему богу, который вот-вот развоплотится? – Я не буду помогать вани. – Кто говорит о вани? – Анук нагнулся, выдернул из рук Головастика кочергу и протянул Мотыльку. – Я предлагаю тебе послужить моему старшему брату Сахемоти, богу подземного пламени, хозяину вод, хранителю земли Кирима. Кстати, копье – его любимое оружие. Видишь, как все удачно сложилось? – Что мне надо сделать? – удивленно спросил Мотылек. – Что, что! Накормить его. Тут наконец Мотылек сообразил, чего от него хочет Анук, и его бросило в холодный пот. Бог огня предлагал ему совершить жертвоприношение. – Нет, – Мотылек решительно вернул кочергу. – Я не хочу. И не буду. Анук не очень огорчился. – Ладно, я могу и сам… Он подошел к Кагеру, заглянул в его стекленеющие глаза, занес кочергу… Мотылек зажмурился, услышал глухой звук удара и слова: – Приношу тебя, мокквисин Кагеру, в жертву богу Сахемоти – и пусть на землю и воду Кирима сойдет тишина… «А враг пусть сгинет и не возвратится никогда», – мысленно закончил Мотылек. В его памяти всплыли картины прошлого, безмерно далекие и словно ненастоящие. Теплый вечер в конце лета, праздник Голодных Духов, кладбище на Стрекозьем острове, урок древнекиримского языка, дед Хару, терпеливо поправляющий его – «Не враг, а брат…» – Погоди! – воскликнул Мотылек, открывая глаза. – Не так. Не Сахемоти. Жертва – не для вани. Она другому – копьеносцу… брату. Конец его слов потонул в грохоте. Обвалилась еще часть крыши, но Мотылек уже не понимал, что вокруг происходит. Земля качалась у него под ногами, Анук улыбался сквозь пламя, в глазах у Мотылька мутилось… Или это сарай заволокло дымом. Пламя потемнело, звуки отдалились и умолкли, пол выскользнул из-под ног – и Мотылек потерял сознание. Очнулся он от холодного чистого воздуха – и обнаружил, что лежит на траве, на полянке перед кухней. Огонь уже перекинулся на жилой дом, пожар быстро распространялся, в черное небо поднимался столб пламени. Мотылек сел и огляделся. Неподалеку от него стояли Анук и Сахемоти, смотрели на пожар и о чем-то беседовали. Заметив, что Мотылек пришел в себя, Сахемоти обернулся к нему с дружелюбным видом. Он не изменился – если не считать того, что от его немощи не осталось и следа. – Все-таки как ты догадался? – улыбаясь, спросил он. – Как тебе удалось освободить Хоори? – Очень просто, – слабым голосом ответил Мотылек. – Учитель Кагеру сказал мне: чтобы тобой овладел бес, надо его пригласить. Я и подумал – может, чтобы выгнать беса, достаточно сказать – «уходи»? – Но человек не сможет это сказать, пока бес ему не позволит, – кивнул Анук. – Эх, как же я сам-то не догадался… – Не переживай, – Сахемоти похлопал младшего брата по плечу. – Ты небось был занят тем, что день и ночь вынашивал планы мести… – Можно спросить? – перебил его Мотылек. – Все-таки кто из вас Сахемоти? Вани или ты? – Сахемоти – мы оба. Можешь считать, что мы – братья-близнецы или два лица одного бога, хотя на самом деле всё гораздо сложнее. Если бы я был только вани, море давно поглотило бы Кирим; а если бы – богом подземного огня, его разрушили бы землетрясения. Сахемоти – это равновесие. Потому меня и зовут хранителем Кирима. Мокквисину была нужна только одна моя ипостась, более слабая, – он полагал, что сможет ею управлять. Когда он понял, на кого замахнулся, то перетрусил, но отступать уже было некуда… Вдруг Мотылек заметил за спиной Сахемоти какую-то тень. На краю полянки загорелись два желтых глаза, и из темноты донеслось хриплое рычание. Тошнотник, о котором все забыли, стоял на опушке леса, низко опустив голову. Шерсть на его загривке вздыбилась, как иглы дикобраза, – Мотыльку почудилось, что волк вырос вдвое, – пасть была приоткрыта, острые зубы оскалены. Тошнотник смотрел прямо на Мотылька, не обращая внимания на безымянных богов. Он готовился к броску. – Там!.. – успел выдавить из себя Мотылек. Боги обернулись. Сахемоти протянул руку – и волк замер на месте, почти прижимаясь к земле. В его глазах горела ненависть. – Стоять, демон, – негромко приказал Сахемоти. – Хе, да это не наш квисин, – заметил Анук. – Похоже, имперский. – А раз имперский, то пусть отправляется в тамошнюю подземную канцелярию и жалуется на самоуправство киримских поверженных богов, – добавил Сахемоти и властно повел рукой в сторону дома. – Эй, демон! Ты потерял своего хозяина? Он – в доме! И Тошнотник с прижатыми ушами, не переставая злобно рычать, стелясь по земле, пополз к горящему дому, словно его тащила туда невидимая рука. – Лишние хлопоты, – проворчал Анук. – Я бы спалил его прямо на месте. |