Книга Оборотная сторона Бога, страница 51 – Сергей Иванов

– Похоже, у тебя на всё готов ответ, – проворчал Светлан. – И цель-то вроде благая: помочь братьям по разуму. Только способ странный. Тоже, нашла сеятелей!..

– Разве тебе не хочется сделаться отцом целого народа… ну, или половины?

– Боже упаси! – содрогнулся он. – Я ж не Мифей, одержимый бессмертием. Мне и думать об этом жутко.

– И что тебя пугает больше: процесс или последствия?

– Знаешь… трудно разделить. Боюсь, и всё. Я вообще пугливый, как ты заметила…

– Да уж.

– В конце концов, за последствия отвечать вам. Одни… гм… сеют, другие пожинают – как и положено. Но вот процесс!.. Я-то понимаю, что это предрассудки, хотя не лишён – признаю.

– Предпочёл бы естественный способ, да? – засмеялась девушка.

– Но как объяснить Артуру? Предложить королю заделаться племенным жеребцом…

– Отцом народа, – повторила Лэлли, – эльфского. С такой добротой и великодушием, как у нашего Артура, – разве откажет? Тем более, иного выхода у нас нет.

– Ну почему, – сказал Светлан. – Есть ещё вариант.

– Какой?

– Правда, он довольно жестокий… Хотя не настолько, каким бы стал для людей, – вы ж не хилеете с возрастом.

– Ну?

– Собрать всех молодых… более или менее, кто ещё способен на безрассудство… и сбежать от ваших старейшин, по макушку увязших в рационализме. Пусть они доживают в своём тупике, а вы поищите новые дороги.

– Где?

– Уж это вам лучше знать. Но если будете цепляться за старые корни, и сами вскоре покроетесь мхом.

– По-моему, это смахивает на бегство, – внезапно промолвил Крон.

– Конечно, – согласился Светлан. – А я о чём толкую?

– Я не имею в виду побег.

– Э-э… отступление? Лучше назовём это обходным манёвром. Как я уже убедил Артура, прямые пути не всегда самые верные. Или ты тоже хочешь, чтобы умницы эльфы превратились в проказливых мотыльков?

– Нет, – сказал великан. – Не хочу. Лэлли мне нравится больше. Но оставлять врагам поле боя…

– Лучше полечь костьми, да? Кажется, ты проецируешь здешнюю ситуацию на наши… э-э… недоразумения. Я прав?

– Может, и так.

– Ей-богу, Крончик, если бы можно было устроить, чтоб ваше зверьё грызлось с нашим, не затрагивая прочих, – да на здоровье! Но ведь страдают разумные или просто безвинные, слабые. И потом, ненависть – это такая зараза!.. Кстати, тебе понравились орки?

– Шутишь? – гыкнул Крон. – Мы их всегда давили.

– А ведь они сильно смахивают на самых идейных из твоих родичей. Эдакий вражеский шарж. Нет, ты вглядись!..

– Кто ж виноват, что вот так некоторые великаны понимают патриотизм?

– Доказывать любовь к своим через ненависть к чужакам? – усмехнулся Светлан. – Такая тропка любого приведёт к оркам.

Оглянувшись через плечо, Артур показал, что тоже внимает, – на случай, если кто не понял. Так что беседа уже сделалась общей.

– И всё же гоблины, видимо, уважали Мифея, – сказал Крон. – Иначе как бы он держал в узде такую ораву буйнопомешанных?

– Твоё счастье, верзила, что ты не знаешь тоски раба по кнуту. А у нас такое – сплошь и рядом. Там ведь чем сильнее бьют, тем слаще любовь и крепче память. Вон Чингиз-хана уж сколько веков почитают! Или того психа – Ваньку Грозу… не говоря о Петре, поставившем страну на дыбы. Впрочем, с ними ты ещё не знаком.

– Ладно, к дьяволу орков. А вот чего ты заливал царю про замену Великих? Да ещё с таким нахрапом, будто всё знаешь про нового бога.

– Я импровизировал, – сказал Светлан. – Метал стрелы, следил за реакцией. Вроде бы попадал. Хотя, если честно, все религии мне – до лампочки. А что за ними кроется, какие явления, сущности, существа… – он пожал плечами. – Пока что и ваших Великих, и нашего Скитальца я могу принимать, как гипотезу. Ни их, ни его вживую не видел. Вот в эльфов я уже верю.

– Ну, спасибо! – фыркнула Лэлли.

– Хотя пощупать бы не отказался. А вдруг ты – зрительно-слуховая иллюзия, эдакий наведённый мираж?

– А уж как я этого хочу!..

– Чего ж ты наезжал на Великих, если сомневаешься в Страннике? – спросил великан.

– Понимаешь, громила, я кто угодно, только не соглашатель. Тоже, видимо, конформист, но на свой лад. Когда сталкиваюсь с фанатами одной веры, поневоле сдвигаюсь в сторону их противников. Так и болтаюсь меж ними – туда-сюда. Хотя вообще, если начистоту… Люблю резать священных коров!

– Ты ж вегетарианец, – удивился Крон.

– Но их же не обязательно затем есть? Кстати, кумиры Древних мне даже симпатичней. У нас ведь не столько богопочитание, сколько богобоязнь. Большинство наших конфессий выстроено на страхе. А страх, как вы знаете, плохо уживается с совестью – это удел лакеев. Но если ты свободен и разумен, тебе достаточно внутреннего закона, а надзиратели – что на земле, что в небесах – ни к чему. Мне кажется, что Скиталец, растворяясь в людях, пытался уйти от рабства. Был такой период в нашей истории, когда новые идеи набрали было силу, разлились от Греции до Китая. Однако натура оказалась сильней, и боги опять сделались грозными… А твоё христианство – из того же ряда, – сказал он Артуру. – За это и не люблю его, уж прости.

– Возможно, мой друг, ты путаешь веру с теми, кто вокруг неё кормится, – предположил тот. – Эта публика мне тоже не по нутру – сам знаешь. А что нашу церковь нужно реформировать, я никогда не отрицал.

– Ну, если хорошенько отреформировать Змея Горыныча, – хохотнул Светлан, – в конце концов из него получится райская птица!..

– Так чего там с новым богом Мифея? – напомнил Крон.

– Кто-то за нашим царьком стоял – наверняка. Бог или какая другая скотинка, можно только гадать. Вот доберёмся – и увидим… я надеюсь.

– Ясно, – кивнул великан. Затем опять умолк, далеко уйдя в себя.

Следом и Артур отстранился, как всегда деликатный до омерзения, предоставляя парочке откровенничать дальше. Впрочем, ему и впрямь лучше не отвлекаться на болтовню: здешние места не для туристов – чёрт знает, что может случиться в следующую секунду.

А эльфка не унималась, принявшись выспрашивать Светлана о его качествах и предпочтениях, будто в самом деле примеряла богатыря на роль «свежей струи». Смущённо посмеиваясь, Светлан нехотя делился сокровенным, по мере сил стараясь быть объективным к себе, – при том, что совершенно не ощущал готовности стать отцом, тем более такого масштаба.

– Я ведь скучный… э-э… сапиенс, Лэлличка, – говорил он. – Пожалуй, что нетипичный. Власть меня не влечёт, без богатства тоже обойдусь, на славу плюю… ну, почти. По правде говоря, у меня не было серьёзных искушений… насколько помню. А те, что случались, я с лёгкостью одолевал – просто потому, что люблю красивые поступки. Свои или чужие – всё равно. Меня они… э-э… умиляют. Наверно, это сентиментальность, да?