Книга Опоздавшие к старту, страница 67 – Андрей Ливадный

— Спрей, ты знаешь, что за предыдущие сутки меня дважды едва не уничтожили? Я, между прочим, находилась уже в «мертвой зоне», не контролируемой противником. И, тем не менее, по фантом-генератору, имитирующему мое продвижение, был нанесен массированный ракетный удар, а затем группа сервомеханизмов непостижимым образом обнаружила место ночной стоянки!

— В чем претензии ко мне? — Нахмурился Спрей. — Неприятно, согласен, но идет война, ты не забыла? И на нашей территории полно машин, исполняющих программы, заложенные врагом.

— Ладно, Спрей, извини. Просто устала… Я сделаю, как ты сказал.

— В таком случае приступим к детальному разбору плана операции? Возражения, сомнения вопросы есть?

— Нет. — Ответил Туманов. — Давай подробно проработаем все моменты. Вплоть до секунд.

* * *

Домой к Матвею Ивановичу возвращались уже под утро.

У дома к плечу Инги неслышно спикировал Марз.

— Тебя Ланцет зовет. Важная информация. Он завершил проверку данных, как ты просила.

Средняя полоса России.

Двое суток спустя…

Космодром «Запад-4» хоть и носил громкое название, но реально запуски на орбиту с него не осуществлялись. Резервный объект ВКС одновременно являлся полигоном, где проходили стендовые испытания все образцы новой, либо модернизированной техники в рамках подготовки колониального проекта «Новая Земля».

— Переживаю я за Ингу. — Произнес Матвей Иванович, когда впереди среди редких пожелтевших сосен появился высокий забор периметра и постройки контрольно-пропускного пункта.

— С ней Мелех. — Скупо обронил Вадим.

Юрка завертелся в своем кресле.

— А правда у них любовь? — Внезапно спросил он.

Сергунин строго посмотрел на своего подопечного.

— Ты Юрка свой язык придержи.

— А что сказал такого?

— За датчиками следи. Не до разговоров сейчас.

Юрка обиженно замолчал. Ну почему его все считают мальчишкой? Ведь восемнадцать лет уже. И в плену побывал и в боях. Вон Инге тоже только двадцать исполнилось.

Его размышления прервал сигнал на поисковом радаре. БПМ как раз приближалась к пропускному пункту, и Вадиму пришлось сбросить скорость, — ворота оказались закрыты, а перед ними подняты бронелисты, блокирующие дорогу.

— Сигнатура с правого борта! — Голос Скрябина прозвучал глухо и взволнованно. — Тридцать градусов по курсу классификация — механизм обслуживания.

— Огонь не открывать. — Приказал Туманов. — Не будем ворошить муравейник.

— А если он…

— Без «если». Болтаешь много, Юрчик. Докладывай по сигнатурам и жди команд. — Вадим остановил БПМ. — Ваш выход Матвей Иванович. Саша страхуешь.

Сергунин и Гладышев покинули боевую машину, направляясь к КПП.

Здесь фактически ничего не изменилось с тех пор, как Матвей Иванович в последний раз проходил через пропускной пункт. Все казалось родным, до боли знакомым и в то же время — неузнаваемым: космодром, хоть и резервный, всегда содержался в образцовом порядке, а сейчас взгляд то и дело цеплялся за признаки запустения, то собранная ветром у стены кучка мусора, то застывший агрегат обслуживания, выбитые стекла в здании пропускного пункта, щель в чуть раздвинутых воротах, через которую виден брошенный меж ангаров с техникой тягач.

В здании, куда они вошли через незапертую дверь, та же картина. Системы управления, компьютерные терминалы, сканеры — ничего не работало, видно стационарное питание отключилось давно, и автономный запас энергии был исчерпан.

Осмотревшись в помещении, Глатышев произнес:

— Вот что я думаю, Саша, не стоит нам трогать периметр. До нужного ангара всего пара километров. Тут все обесточено и пусть так же остается.

— Не выход, Матвей Иванович.

— Почему? Пешком минут пятнадцать-двадцать.

— Без прикрытия брони придется туго в случае осложнений.

— Каких осложнений? — Глатышев нахмурился. — Я прослужил тут пятнадцать лет. Если ты имеешь в виду глобальную вирусную атаку со спутников, то космодром не то место, где подобные фокусы могли сработать.

— Матвей Иванович, я командовал 743 сегментом Барьера. И то же думал, что наши кибернетические механизмы нельзя подчинить чуждой воле.

— Вы удержали сегмент?

— Сегмент, но не Барьер. Наши спутники на любой запрос отвечали вирусной атакой. Вы можете поручиться, что подобного не происходило тут?

— Нет, не могу. — Подумав, ответил Глатышев.

— В таком случае — возвращаемся. Мы убедились — системы охраны лишены энергии.

— И что?

— Пробьем брешь в ограждении и…

— И активируем тем самым резерв. — Подытожил Матвей Иванович. — Я не верю, что наши машины могли быть так запросто перепрограммированы с орбиты, но у них есть собственные боевые программы и зоны ответственности. Давайте не будем совершать необдуманных поступков.

— Ну, хорошо. — Сергунин неохотно развернулся. — А как мы проникнем в ангар? — Тут же осведомился он.

— У меня есть доступ.

— Прошло много лет.

— Знаю. Проект «Витязь» остановили, как только в мире начался процесс разрядки напряженности. Но это не значит что машины, переведенные на конвектор вещества, уничтожены. Они по-прежнему стоят в ангарах на консервации. Я сам опечатывал систему их хранения.

* * *

— В чем заминка? — Раздался в коммуникаторах вопрос Туманова.

— Тут все обесточено. — Ответил Александр.

— Да, и я не советую что-то ломать. На территории космодрома есть мобильные соединения, которые отреагируют на нарушение периметра. — Дополнил Матвей Иванович.

— Есть предложения?

— Двигаться пешком. Через пропускной пункт можно пройти.

Вадим ненадолго задумался, а затем неожиданно для Сергунина согласился:

— Ждите нас на КПП. Хотя нет, Саша ты — возвращайся.

— Зачем, командир?

— Будешь страховать наше продвижение. Если план Матвея Ивановича не пройдет, включишься в силовой вариант. Сам понимаешь, «на автомате» машину оставлять нельзя.

— Понимаю. — Буркнул Сергунин. Ему вовсе не улыбалось сидеть в БПМ и ждать чем завершится рискованная попытка проникновения, но приказы не обсуждают.

Четвертый резервный космодром ВКС России

Машины.

Они управляли всем. Человеческий фактор в последние годы перед войной оказался сведен если не к нулю, то к ничтожному, близкому к данной цифре значению.

Отличие кибернетических механизмов российского производства от их зарубежных аналогов, заключалось в приоритетности исполнения команд человека (если те не противоречили основным исполняемым задачам) и отсутствия в их системе программ, аналогичных «Дарвину».