Онлайн книга «Взвод»
Иван, все это время пребывавший в плену мрачных размышлений, удивленно вскинул взгляд на девушку. — Чем мы могли привлечь внимание Чужих? — скептически нахмурившись, спросил он. — Своими радиосигналами? — Лозин покачал головой, пытаясь рассуждать вслух: — Вряд ли… Самые мощные радиоволны едва ли могут достичь ближайших звездных систем, но даже при невероятном стечении обстоятельств радиосигналы неизбежно погаснут в пределах гелиопаузы [7] , — со знанием дела заключил он. — Речь идет не о попытках волнового контакта с иными цивилизациями, — ответила Настя. — Пускай Джон сам тебе объяснит. Мы с ним уже обсуждали эту тему. — Ну? — Лозин обернулся к Херберту, который внимательно вслушивался в их диалог. — Да… Я попробую объяснить. — Джон развернул к себе ноутбук и пробежал пальцами по сенсорным кнопкам, активируя какие-то программы. Судя по мельканию оперативных окон, он распаковывал архивную информацию. — Вот это… — наконец произнес он, разворачивая переносной компьютер так, чтобы Иван мог видеть картинку, появившуюся на мониторе. — Что это означает, Джон? — удивился Лозин, посмотрев на два фактически одинаковых снимка, где был запечатлен старт старых жидкотопливных ракетоносителей. — Это самые удаленные рукотворные объекты во Вселенной — «Вояджер-1» и «Вояджер-2», — медленно подбирая русские слова, пояснил Херберт. — Они начали свое путешествие с интервалом в шестнадцать дней. Двадцатого августа и пятого сентября 1977 года две ракеты «Титан» вывели космические зонды в открытый космос. Начало космической эры давно уже стало историей, и Лозин, по долгу службы изучавший современные практические дисциплины, имел лишь поверхностное представление о стартах той далекой эпохи, а что касается американских программ, то тут он мог лишь развести руками. Заметив его недоумение, Джон пояснил: — К двухтысячному году скорость «Вояджера-1» превысила семнадцать километров в секунду. Он удалился от Земли на десять миллиардов километров и продолжал разгон, используя сохраненный, благодаря гравитационным маневрам, запас топлива, которого хватило до две тысячи двадцатого года, когда связь с обоими «Вояджерами» была окончательно утрачена, они покинули границы Солнечной системы. — Хорошо, это я понял. Аппараты ушли за пределы системы, — кивнул Лозин. — Но какую информацию о человечестве могут дать примитивные автоматические зонды, даже если один из них и был обнаружен кораблями Чужих… — Здесь ты ошибаешься, Иван, — ответил Херберт, сокрушенно покачав головой. — То была… как это сказать… эра романтизма, мы не до конца осознавали, что Вселенная живет по своим законам, никак не соотносящимся с этическими нормами и нравственными постулатами нашей цивилизации. Мы… верили в братьев по разуму, и это явилось роковым заблуждением. Иные цивилизации, по позднейшим предсказаниям, мало отличаются от нас, они, по определению, должны быть экспансивны, как мы, они станут осваивать космос, стремиться к захвату новых жизненных пространств и ресурсов, ну а наши этические ценности могут не совпадать в корне… — Короче, Джон. — Да, я отвлекся… — Херберт вернулся взглядом к экрану ноутбука и глухо пояснил: — Ты правильно определил, что оба «Вояджера» являются примитивными, с точки зрения современных технологий, автоматическими зондами. Они были предназначены для съемки Юпитера и Сатурна, однако миссия «Вояджеров» на этом не исчерпывалась. Ученые семидесятых годов прошлого века предусмотрели все, вплоть до возможного контакта с иной расой: на борту каждой станции были размещены закодированные звуки с Земли — шум воды и крики животных, музыка — от Баха и Моцарта до Чака Берри, приветствие Джимми Картера и еще много научной информации, сосредоточенной на золотом диске. Никто, конечно, не рассчитывал всерьез, что одна из автоматических станций на самом деле попадет в руки иной цивилизации. Путешествие «Вояджеров», скорее всего, рассматривалось как вечный полет, сравнимый с присущей тому времени наивной мечтой человечества о контакте с братьями по разуму… Херберт умолк, и на некоторое время за столом воцарилась гнетущая тишина… От всего услышанного впору было свихнуться. — Значит, слили информацию о человечестве и Солнечной системе на золотой диск и отправили в космос? — Иван смог только покачать головой, выражая свое отношение к такой «романтике». — А твои ученые «семидесятых» вообще о чем-нибудь думали, Джон? — Я не знаю. Никто не предполагал… — Не предполагал?! — с досадой повторил его слова Лозин. — Можно ведь было посмотреть на самих себя, чтобы понять — отправлять в космос информацию о местоположении Солнечной системы и наших технических достижениях попросту опасно!.. Если мы — не ангелы, так что ждать от Чужих?! — Лейтенант злым щелчком выбил сигарету из полупустой пачки и закурил, вновь глубоко задумавшись. Спустя некоторое время он встал, чувствуя, что полученная информация уже переполнила его разум и вот-вот начнет перехлестывать через край. Наступил критический момент, когда отдельные фрагменты мозаики начали складываться в голове, образуя уничтожающую разум картину глобальной катастрофы… — Пойду подышу свежим воздухом, — произнес Лозин, взяв автомат. — Не волнуйтесь за меня, — добавил он, обернувшись к Насте. — И поблагодари Джона за предоставленную информацию, ладно? Она посмотрела на его бледное, напряженное лицо и кивнула, не решившись спорить. Когда за лейтенантом, скрипнув, закрылась дверь, Херберт вопросительно посмотрел на девушку. — Ему нужно побыть одному, — скупо пояснила она, отвернувшись к окну. * * * Выйдя за порог, Иван минуту постоял у крыльца, а затем, погасив окурок, пошел в том направлении, где, по его расчетам, располагались площадки для приземления десантных групп. «Вот ты и узнал правду, лейтенант…» — думал он, шагая по едва приметной тропинке. Сказать, что скупой, но содержательный рассказ Херберта потряс его, означало бы выразить лишь тысячную долю противоречивых мыслей и чувств, теснившихся в голове Ивана, сжимавших спазмом грудь… а вокруг стояла ласковая теплая тишь, под ногами пробивалась молодая трава, клейкие зеленые листочки уже проклюнулись из почек, покрывая ветви кустарника, и небеса казались лазурными, бездонными… Жутко… Глаза видели одно, а разум — другое, словно на фон пробудившейся природы кто-то наложил призрачную картину лежащих в руинах городов, где теперь обитали призраки людей, чьи незахороненные тела медленно разлагались среди обломков былого величия цивилизации. Рассудок не вмещал переполнявших его миражей, хотелось остановиться, крепко сжать руками виски и взвыть… закричать, что это неправда, не могли миллионы жизней оборваться одним мгновеньем, но ни звука не вырвалось из его горла, он не мог опровергнуть реальность или усомниться в правдивости изложенных Хербертом фактов, ведь стоило выйти за густую поросль кустарника, посмотреть вдаль, и сразу за полем увидишь немые свидетельства постигшей Землю глобальной катастрофы. |