Книга И не таких гасили, страница 15 – Сергей Зверев

Довольный результатами обследования, он принялся раскладывать вещи в шкафы и тумбочки, что давно стало для него привычным занятием. Очень скоро одежда и немногочисленные причиндалы заняли свои места на полках.

Планшетный компьютер и кое-какие мелочи были завернуты в полотенце и оставлены в сумке. Антонова несколько смутило отсутствие беспроводного Интернета в доме. Лишившись мобильника, он оказался отрезанным от мира и хорошо представлял себе, как волнуются в СМРТ, не получив от него ни единой весточки. Однако пока что выхода из этой ситуации подполковник не видел.

Возможно, позже, когда поближе сойдется с Павлиной, он попросит разрешения воспользоваться ее телефоном?

При мысли о девушке Антонов улыбнулся, а потом нахмурился. Что-то с ней было не так. Когда они остались одни в гостиной, ее глаза словно посылали безмолвные сигналы SOS. Гадая, чем она встревожена, Антонов покинул свои покои.

* * *

Едва он предстал перед Павлиной и ее толстой опекуншей, как Антон провозгласил, что ужин подан, и они втроем отправились в столовую, посреди которой стоял длинный стол, накрытый классической накрахмаленной скатертью. Столовое серебро и великолепный фарфор плохо подходили к бесхитростным блюдам, которыми потчевал их Антон в сопровождении угрюмого помощника с толстыми, негнущимися пальцами, затянутыми в не слишком свежие нитяные перчатки.

Всем троим подали по порции размороженного лобстера, затем подгоревшую свинину на ребрышках, целую гору жареной картошки, какие-то подозрительные соленья и, наконец, обычный магазинный торт с банальными кремовыми розами.

— Я люблю простую, здоровую пищу, — сообщила Темногорская, на бокале которой остались жирные отпечатки ее пальцев. — Все эти морские коктейли и суши-пуши не для меня. — Проследив за жестом Павлины, она смахнула крем с носа и облизала палец. — Вот сестрица моя — та просто помешана на новомодных яствах. Ей фуагру подавай.

Павлина смутилась, и Темногорская, довольная этим, расхохоталась, после чего поинтересовалась, не желает ли Антонов выкурить хорошую кубинскую сигару. Его вежливый отказ ее удивил.

— Разве вы не курите? — усомнилась она. — А мне показалось…

— Бросил, — сказал он, догадавшись, что Антон поделился с хозяйкой своими наблюдениями.

— Что ж, похвально, — прокомментировала Темногорская. — Это свидетельствует о наличии у вас силы воли. Качество редкое для современных мужчин, а потому особенно ценное. Не хотите ли поработать на меня?

Очки, поймавшие свет люстры, нацелились на Антонова, как два лазера.

— Кем? — спросил он.

— Наемником, кем же еще.

— Намечаются боевые действия?

— Как же без них во время войны?

Антонов посмотрел на Темногорскую, пытаясь разглядеть выражение ее глаз за сверкающими стеклышками.

— Разве идет война? — удивился он.

— Конечно, — подтвердила она.

— Кого? С кем?

— Всех. Со всеми. За финансы. За природные ресурсы. За территории и их население. За сферы влияния. — Устав перечислять, Темногорская подвела итог: — Все как всегда: деньги и власть, власть и деньги. У кого их нет, тот неудачник. Лузер.

— Как я, — произнес Антонов.

— Вы еще достаточно молоды, чтобы это изменить. — Темногорская говорила быстро и убедительно. — И вам не привыкать к опасностям, верно? Вы прирожденный воин. Я почувствовала это, как только увидела вас, Константин.

Антонов пожал плечами, что можно было воспринять и как согласие, и как отрицание.

— Я думаю, вы настоящий профессионал, — продолжала Темногорская. — В вашей профессии выживают только сильнейшие. Естественный отбор.

— Вы готовы нанять меня, руководствуясь только своей интуицией?

— Нет, конечно, нет. Сначала я понаблюдаю за вами. Соберу о вас сведения. Устрою проверку, может быть, уже завтра.

Тираду Темногорской оборвал кашель Павлины. Увидев обращенные на нее взгляды, она покраснела.

— Простите. Нечаянно получилось. Я поперхнулась.

— За «нечаянно» бьют отчаянно, — провозгласила Темногорская, тяжело поднимаясь из-за стола. — Пойдемте-ка в мой кабинет, Константин. Там нам никто не помешает.

Антонов готов был поклясться, что взгляд, брошенный Павлиной на опекуншу, был затравленным, как у щенка в присутствии большой, злой собаки. А на Антонова она посмотрела иначе. Жалобно? Тревожно? Умоляюще? Нельзя было сказать наверняка: слишком быстрым, слишком скрытным был этот взгляд из-под полуопущенных ресниц.

Обдумывая странное поведение девушки, Антонов поднялся за хозяйкой дома на второй этаж. В конце галереи находился ее кабинет — большая, давно не проветривавшаяся комната, загроможденная антикварной мебелью, чучелами и книжными полками. На стенах, где позволяло пространство, висели аляповато написанные портреты людей в напудренных париках, кружевах и прочих атрибутах аристократической старины.

— Мои предки, — пояснила Темногорская, плюхаясь в одно из двух кожаных кресел, стоящих возле круглого стола с подгнившими фруктами в вазе.

Антонов в этом сильно сомневался, полагая, что портреты собраны для пускания пыли в глаза, но держал свое мнение при себе. Сейчас все его мысли были сосредоточены на крохотном микрофоне, который он достал по пути наверх и теперь сжимал между указательным и средним пальцами.

— Тут уютно, — соврал он, скользнув взглядом по пыльной мебели.

— Моя святая святых, — сказала Темногорская. — Далеко не каждому выпадает честь переступить порог этого кабинета. Здесь я работаю и строю планы.

— Какие? — спросил Антонов.

— Далеко идущие, очень далеко. Дальше, чем может допустить самое смелое воображение.

— Может, поделитесь?

Понимая, что правды ему не скажут, он изобразил сильнейшее любопытство и пересел на краешек кресла, чтобы очутиться как можно ближе к Темногорской. Его правая рука незаметно переместилась под крышку стола и прилепила там чувствительный микрофон, который реагировал даже на мышиный писк.

— Поделюсь, — пообещала Темногорская, — отгоняя мошек, вьющихся над виноградом, и отщипывая ягоду. — Но не сейчас. Сперва вы должны убедить меня, что вы именно тот человек, который мне нужен. — Завладев виноградной кистью, она откинулась на спинку кресла. — Скажите, вам приходилось убивать?

Антонов молча посмотрел ей в глаза. Она кивнула.

— Понимаю. Глупый вопрос. Тогда я задам другой. Как вы относитесь к существующей власти?

По правде говоря, подполковник редко вспоминал о ее существовании. Он не боготворил власть, но и не считал ее причиной всех бед, потому что хорошо помнил, что творилось в стране в девяностых, когда отказали все государственные рычаги. Народ, оставшийся без присмотра, превратился в неуправляемое стадо, живущее по законам джунглей. Но Темногорская пригласила Антонова в кабинет вовсе не для того, чтобы он делился с ней своими мыслями. Ей хотелось убедиться в его лояльности.