Книга Ксеноб-19, страница 11 – Андрей Ливадный

Только Дана казалась ему в этом смысле близким и понятным человеком.

Они общались как друзья, хотя Антон зачастую испытывал смешанные чувства, ему хотелось прикоснуться к ее руке, но тот уровень достоверности, что существовал в сети более двух десятилетий назад, не позволял этого, а от встречи в «реале» она упорно отказывалась: просто говорила «нет», никак не мотивируя свою непреклонность.

…

— Красивый сегодня закат. — Дана присела на край гранитного ограждения пирса. — Только нереальный. Такого не бывает.

Антон посмотрел на фиолетово-лиловое солнце, чуть размытое по краям, медленно будто тягучая капля жидкого огня, стекавшего за горизонт и ответил:

— Так будет. Состав атмосферы измениться, я кстати недавно узнал что на полючах планеты запланировано построить станции генераторов дополнительного магнитного поля, которое будет защищать биосферу от космических излучений.

— Такого не будет никогда.

— Почему?

— Мне кажется, колониальный проект неосуществим.

— С чего вдруг?

— Да так, мысли. Смотрю на модель и думаю: зачем все это? Зачем изменять природу, когда можно жить не вторгаясь в окружающую среду. Пусть бы она оставалась такой как есть.

— Пустыней? — Хмыкнул Антон.

— А что плохого в пустыне? Она хотя бы естественная. Чем лучше чахлые деревья, которые не растут а мучаются, медленно погибая, а их сажают снова, с упорством обреченных.

— Ну не все получается на первых порах. — Антон ненадолго задумался и добавил — Тут виноваты не люди, а состав почвы. В ней внезапно обнаружили токсичные химические вещества. Некоторые биологи придерживаются мнения что они не могли образоваться сами по себе в результате, например, прошлой вулканической деятельности, или естественных для современных условий внешней среды химических реакций.

— Еще одна загадка? — Дана едва заметно улыбнулась. — Люди странные. Вот ты Антон, — она посмотрела ему в глаза, — ты знаешь, зачем живешь?

Он пожал плечами.

— Не думал об этом. А что?

— А я думаю, периодически. Мне почему-то не хочется выходить из виртуалки. Здесь есть все, а если чего-то нехватает, то это можно придумать. Зачем тогда тратить годы, чтобы делать карьеру, накапливать вещи, сажать деревья, которые все равно зачахнут? Разве не справедливее оставить внешний мир в покое и жить тут?

— Идти по пути наименьшего сопротивления? Самим превратиться в тепличные растения, о которых заботятся машины? Нет, Дана, я так не хочу. В виртуалке красиво и интересно, но и у «реала» есть свои преимущества. Это же две стороны одной жизни, и только сложенные вместе они создадут гармонию.

— Не понимаю Антон, разве тут нет гармонии?

— Не-а… — Он присел рядом. — Вот хочу взять тебя за руку, но не могу. В виртуалке нет чувств. Они как отражение в зеркале — вроде бы рядом, а не достанешь.

— Чувства… Дана почему-то нахмурилась. — Не понимаю, зачем тебе брать меня за руку?

— Ну этого я объяснить не могу. Просто хочется и все.

— Некоторые твои желания кажутся мне слишком… — Она не договорила, внезапно замолчав.

— Что обиделась?

— Нет. Просто иногда ты становишься совсем непонятен.

Антон расстроился, но вида не подал.

— Пойдем, погуляем.

Она согласно кивнула, честно предупредив.

— У меня осталось пятнадцать минут.

— Ты торопишься?

— Нет. Просто через четверть часа я исчезну. — Дана первый раз по-настоящему улыбнулась. — Как золушка.

— Почему ты всегда исчезаешь?

— Сама не знаю. Обрывается доступ. Пытаюсь с этим разобраться, но пока что безрезультатно.

— Ну ладно. Тогда не пойдем никуда просто посидим. Только ты предупреди, когда придет время?

— Ладно — Грустно ответила она. Будь моя воля, я бы вообще не уходила отсюда.

…

Она исчезла как и говорила, ровно через пятнадцать минут. Антон уже начал привыкать к этому, но однажды она исчезла навсегда, так, словно кто-то злой и незримый окончательно отказал ей в доступе.

Антон приходил на условленное место встречи, ждал сообщений от нее, но все зря.

В реальности прошло еще четыре года, но он так больше и не получил от Даны ни одной весточки.

Сначала он тосковал, но потом смирился, все реже приходя на пустой пирс.

А затем, когда Антону исполнилось восемнадцать, он по совету ИПАМа пошел в пункт вербовки и подписал контракт на учебу в специальной военизированной школе, с последующей обязательной службой в бригаде колониальной войск.

Настоящее…

— Интересный фрагмент воспоминаний. — Слова опять долетали до Антона как сквозь слой ваты. — Любопытная девочка и не менее странный мальчик.

— Почему вы называете Светлова странным?

— Они оба странные, Миллер. — Такие разговоры между вчерашними детьми, как минимум настораживают. Надо же… В четырнадцать лет, не рановато ли?

— А в каком возрасте, по-вашему, пора задавать себе вопросы о смысле жизни? Когда все уже позади, прожито, и осталось лишь оглядываться назад?

— Язвите Генрих? Ну-ну…

— Нет. Просто мне интересно вы сами задавали себе подобный вопрос? Искали ответ?

— Не ваше дело. — Огрызнулся Зарезин. — ладно, оставим психологию, перейдем к делу. Док, вы уверены, что Дана и наш призрак — одно и тоже лицо?

— Вы некорректно формулируете вопросы полковник. — Ответил Миллер. — Лицо… Даже странно слышать от аналитика такую фразу.

— Не придирайтесь. И не пытайтесь дерзить. Как вы ее идентифицируете? Не по духу же?

— Конечно, нет. Для этого недостаточно данных. Я лишь качественно выполнил порученное задание. Получив образ, мои специалисты произвели обратное моделирование, то есть получили облик молодой женщины от настоящего момента к прошлому с интервалом опорной модели в один биологический год. Простое сравнение полученных моделей с образами, хранящимися в памяти Светлова, дало стопроцентное совпадение — в четырнадцатилетнем возрасте он встречался в сети с девушкой, которая, повзрослев, стала вашим «призраком».

— Хорошо. Это означает, что она не скрывала своего облика, появляясь в сети?

— Да.

— Редкое явление.

— Согласен. Но Светлов, между прочим, тоже не пользовался возможностями виртуалки, чтобы приукрасить свою внешность.

— В этом они похожи. Но девушка, все равно странная… — Зарезину видимо доставляло удовольствие рассуждать вслух, акцентируя моменты, которые явно нервировали доктора Миллера. — Слишком холодная и рассудительная для своих лет. Кстати, зачем вы начали издалека, к чему эти воспоминания раннего детства Светлова, его самообразование, занятия гравибордом?