Онлайн книга «Маленький незнакомец»
— Рыба, — тихо обрадовалась миссис Айрес. — А вон еще, видите? Бедняжки, они не задохнутся? Кажется, надо пробивать лунки. Каролина знает, а я вот не помню. Порывшись в своем скаутском опыте, я сказал, что дырочку можно растопить. У края пруда я сел на корточки, подышал на ладони и приложил их ко льду. Миссис Айрес понаблюдала за мной, затем изящно поддернула подол и примостилась рядом. Лед обжигал. Занемевшие мокрые руки казались резиновыми; я вновь поднес их ко рту и, скривившись, потряс пальцами. — Вы, мужчины, прямо как дети, — улыбнулась миссис Айрес. — Так говорят все женщины, — рассмеялся я. — Любопытно, почему? — Потому что это истинная правда. Женщины созданы для боли. Если б мужчины испытали родовые муки… Она не договорила, улыбка ее угасла. Я опять подышал на руки; задравшийся рукав открыл мои часы. Миссис Айрес скользнула по ним взглядом и уже другим тоном сказала: — Наверное, Каролина вернулась. Вы же хотите ее увидеть? — Мне приятно побыть с вами, — учтиво ответил я. — Не хочу вас задерживать. Что-то уловив в ее голосе, я посмотрел на нее и понял, что, несмотря на все наши с Каролиной предосторожности, она прекрасно знает, как обстоят дела. Слегка смутившись, я отвернулся и вновь приложил ладони ко льду, потом опять согрел их дыханием и так несколько раз, пока лед не подался и в двух неровных промоинах не открылась чайного цвета вода. — Извольте, — сказал я, довольный собой. — Теперь рыба может передразнивать эскимосов — ловить мух и прочее. Идем дальше? Стряхнув воду с пальцев, я протянул руку, но миссис Айрес ее не приняла. — Я рада за вас с Каролиной, — тихо сказала она, оставаясь на корточках. — Хотя поначалу расстроилась. Когда вы стали вхожи в наш дом, я поняла, что между вами может возникнуть симпатия, и мне это не понравилось. Я старомодна, а вы не вполне та партия, какую я ей прочила. Надеюсь, вы ничего не заметили. — Думаю, заметил, — помолчав, признался я. — Тогда прошу прощенья. Я пожал плечами: — Разве теперь это имеет значение? — Вы намерены жениться? — Да. — Много о ней думаете? — Очень. Я много думаю обо всех вас. Надеюсь, вы это знаете. Однажды вы обмолвились, что боитесь быть… брошенной. Когда мы с Каролиной поженимся, я стану заботиться не только о ней, но о вас, доме и… Родерике. В последнее время вам сильно досталось. Но теперь, когда вам лучше, когда вы стали спокойнее, почти прежней… Она молчала, и я рискнул продолжить: — То, что произошло в детской, было так странно. Ужас! Я очень рад, что все это закончилось. Лицо ее сморщилось в улыбке, загадочной и терпеливой. Миссис Айрес встала, аккуратно стряхнув снег с замшевых перчаток. — Ох, какой же вы наивный, доктор! Это было сказано так спокойно, с такой мягкой снисходительностью, что я чуть не рассмеялся. Однако лицо ее сохраняло странное выражение, и я почему-то слегка испугался. Я торопливо встал, но при этом неловко наступил на полу своего пальто и едва не грохнулся. Миссис Айрес пошла вперед. Поравнявшись с ней, я коснулся ее руки: — Что вы имели в виду? Она молча отвернулась. — Ведь ничего не было… Неужели вы и сейчас думаете, что… Сьюзен… — Сьюзен… — прошептала миссис Айрес, глядя в сторону. — Она всегда со мной, повсюду меня сопровождает. Вот и сейчас она здесь, с нами. На секунду я сумел себя убедить, что она говорит фигурально — мол, дочь всегда в ее мыслях и сердце. Но тут она ко мне повернулась, и я ужаснулся ее лицу, в котором читались невероятная одинокость, затравленность и страх. — Господи, почему вы раньше ничего не говорили? — Чтобы вы меня осмотрели и назначили лечение, сказав, что я грежу? — Миссис Айрес, дорогая, но вы же и впрямь грезите! Как вы не понимаете! — Я взял ее за руки. — Оглядитесь! Здесь никого нет. Все это лишь в вашем воображении! Сьюзен умерла. Вы это знаете, правда? — Конечно знаю, — надменно ответила она. — Как же не знать? Моя лапушка умерла… Но теперь вернулась. Я сжал ее пальцы: — Разве это возможно? Что за мысли! Вы же разумная женщина! Как она приходит? Говорите! Вы ее видите? — Нет, пока не видела. Я ее чувствую. — Чувствуете… — Она смотрит на меня. Я чувствую ее взгляд. Ведь это она смотрит, правда? Взгляд сильный, точно пальцы; он может коснуться, нажать, ущипнуть… — Умоляю, перестаньте! — Я слышу ее голос. Без всяких труб и телефонов. Она со мной разговаривает. — Разговаривает?.. — Шепотом. — Миссис Айрес наклонила голову, будто прислушиваясь, и вскинула руку. — Вот и сейчас она шепчет. В ее напряженной позе было что-то невероятно жуткое. — И что говорит? — растерялся я. Взгляд ее померк. — Всегда одно и то же: «где ты? почему не приходишь? я жду». На мгновенье слова ее будто возникли в парном облачке дыхания, а затем исчезли, съеденные тишиной. Я замер, не зная, что делать. Минуту назад здесь было так уютно, а теперь казалось, что огороженный клочок земли, из которого единственный узкий выход вел в такое же тесное замкнутое пространство, полнится угрозой. Я уже сказал, что день выдался необычный. Ни ветерка, ни птичьего посвиста, но если б в зябком прозрачном воздухе хоть ветка шевельнулась, хоть что-то прошелестело, я бы непременно заметил. Все было неподвижно, но казалось, будто рядом что-то есть и подкрадывается по белому хрусткому снегу. Мало того, возникло странное ощущение, что оно слегка знакомо, и его робкое приближение следовало бы назвать возвращением. Спина моя напряглась в ожидании шлепка, как в детской игре «салочки». Я выпустил руки миссис Айрес и резко обернулся. Огород был пуст, снег испятнан лишь нашими следами. Сердце мое колотилось, руки дрожали. Я снял шляпу и отер взмокший лоб. Холодный воздух обжигал влажные щеки и губы. Нахлобучивая шляпу, я вдруг услышал, как миссис Айрес тихо охнула. Я взглянул на нее: рукой в перчатке она держалась за грудь, лицо ее сморщилось и покраснело. — Что? Что случилось? — спросил я, но она лишь молча помотала головой. Видя ее искаженное болью лицо, я подумал о сердечном приступе, а потому, отбросив ее руку, развязал на ней шарф и расстегнул пальто, под которым открылись кофта и шелковая блузка цвета слоновой кости. И вот тут произошло невероятное: я увидел, как на шелке проступили и расплылись, точно чернила на промокашке, невесть откуда взявшиеся три алые капельки. Я оттянул ворот блузки: на коже набухали кровью свежие царапины. |