Онлайн книга «Моя незнакомая жизнь»
|
– Да так, побродила немного. Вальку встретила, постояли возле подъезда, поговорили. Ему в армию скоро. – А разве ты не с Игорем была? – Ага, с Игорем. Но потом мы немного поссорились, и я ушла. Ничего, завтра помиримся. – Пей чай, пей, – подает мне чашку мама. На следующий день Игорь не позвонил. Я ждала, ждала… и вот сейчас иду к нему. Мне страшно, и надежды, что все пройдет и будет хорошо, отчего-то нет. Вставляю ключ в скважину, и тут дверь бесшумно открывается. Я в ужасе смотрю на образовавшуюся щель, потом проскальзываю в квартиру. Зачем-то я сегодня взяла с собой нож старого Матвеева и теперь сжимаю его рукоятку так, что ладони больно. Заглядываю в комнату Игоря – пусто. Иду дальше и, вдруг, услышав звук шагов – в квартире кто-то есть! – ныряю в шкаф спальни родителей, где сидела вчера. – Ты что, дверь не запер? – Голос Олега Петровича, и я почему-то не удивляюсь. – Смотри, сквозняком открыло, еще соседи заметят. – Ничего больше нет, – не отвечая на вопрос, сообщает другой голос. – А должно быть. – Бывший друг отца Игоря заходит в комнату. – Эмали, которые мальчишка мне показывал, наверняка лишь часть сокровища, каким-то образом оказавшегося у него в руках. – Да только щенок молчит. – Вероятно, плохо спрашивал. – Спрашивал хорошо. Но парень либо ничего не знает, либо у него есть причина молчать поважнее, чем собственная шкура. Может, и правда нашел портреты там, где сказал? – Ну, да. Я же сам, лично, облазил здесь все углы и щели, осмотрел и ощупал днища всех шкафов. И ничего не было! А Игорь вдруг выкладывает на стол эмали, якобы найдены именно под шкафом. Я чуть не спятил, когда их увидел. Кстати, навел я справки – он продавал эсэсовскую форму и атрибутику, причем все в отличном состоянии, явно не из раскопа. И я сразу подумал: не из того ли бункера вещи, о котором мы слышали. Бункер коменданта Венца – почти сказка. Между прочим, человек, ушедший на его поиски, исчез бесследно навсегда. Был у нас такой – майор Круглов. Вроде бы вышел на самого Матвеева, а потом как испарился. И теперь всплыли невесть откуда эмали. Парень провел как-то лето в тех местах, где, предположительно, немцы строили бункер. Может, ему повезло? – А может, нашел в лесу труп того же Круглова и взял его вещи. – Тогда почему молчит об этом? Нет, драгоценности… – Он был там не один, а с девчонкой. Надо найти ее. И даже если та ничего не знает, ему уж точно язык развяжем. – Хорошая мысль. Пойди приведи ее, а я пока поспрашиваю его сам. Мужчины удаляются и, судя по звуку шагов, идут в разные стороны. Я слышу, как хлопает входная дверь. Так Игорь здесь?! Олег Петрович пошел к нему? Куртку и сапожки я оставляю в шкафу, а сама крадусь по квартире. Вот кабинет дяди Саши, самая дальняя комната, у которой нет общих стен с соседями, кроме одной. Из-за приоткрытой створки слышен голос Мальцева. Заглядываю в щелку. О ужас! Игорь привязан к стулу, тело его покрыто кровью и ожогами, одного глаза нет, вместо него черная дыра. Будто огненный шар взрывается у меня в голове, и я думаю лишь о том, как бы не сойти с ума. Потом чувствую, как с головы до пят по мне проходит горячая волна – я должна сделать что-то, должна спасти Игоря! – Если ты не скажешь, где взял эмали, я приведу сюда твою подружку. – В голосе Олега Петровича звучит угроза. – Я такое с ней стану делать, что твои несчастья покажутся тебе детскими играми. Игорь молча с ненавистью смотрит на своего мучителя. – Я убью ее раньше тебя. Но если назовешь место, то убью только тебя, а ее отпущу. – Мразь. – Да, я мразь. Я убил своего коллегу и друга из-за коллекции антиквариата, а теперь убью тебя, но ты мне скажешь, где находится бункер Венца. Ты же знаешь это, потому что только там мог взять эмали. – Нет. – Нет? Зря сопротивляешься. Я точно знаю, что коллекция Юсупова попала в руки Венца, потому что сам продал ее ему когда-то. Когда я был чуть постарше тебя, мне сделали предложение, от которого я не сумел отказаться. И получил деньги, новые документы, возможность начать жизнь сначала. Венц же получил ящики с собранием князя. Я-то не мог воспользоваться им, а потому воспользовался тем, что дал мне Венц. А теперь хочу знать, где бункер. Сейчас приведем твою подружку и будем резать на куски. – Она ничего не знает. – Верю. Но знаешь ты. Говори! Мерзавец бьет Игоря по голове… а через секунду из его спины, обтянутой серым пиджаком, торчит нож. На минуту замерев, Олег Петрович ничком валится на пол. Я выдергиваю нож и разрезаю им веревки, опутывающие Игоря. Он падает мне на руки, и я бережно укладываю его на пол. Мой любимый так изранен, что мне страшно прикасаться к нему, страшно сделать ему больнее. Отчаяние рвется из моей груди, я сейчас закричу. – Дорогой мой, скажи что-нибудь! Единственный глаз Игоря открывается. Он смотрит на меня, но взгляд далекий, и я понимаю, что однажды уже видела такое пожелтевшее лицо. – Я так нас подвел, Аннушка… – Нет, что ты, все в порядке. Я сейчас вызову «Скорую», тебя вылечат, и мы поженимся. А глаз – это ерунда, ты жив, вот что главное! – Я поздно догадался, что это Олег Петрович убил родителей. Я все испортил. – Милый, не надо так говорить, нет! – Ань, я так люблю тебя… так… любил… – Ты только не исчезай! Я сейчас вызову врачей, и все снова будет хорошо… Голова Игоря откидывается в сторону, и я понимаю: он ушел. Тогда оборачиваюсь и смотрю на того, кого убила. Надо проверить, убила ли. Переворачиваю тело. Кровь течет изо рта, но глаза его еще живы. Негодяй хочет что-то сказать? Я хватаю с пола нож Матвеева и втыкаю в его глазницу. Тело выгибается дугой, крик захлебывается в крови и – все. Теперь надо дождаться второго мерзавца. Я встаю за входной дверью, четко зная, что именно сделаю, мозг работает как механизм, точный и бесстрастный. В руке уже зажат топорик, которым Ирина Федоровна рубит мясо. Тот, второй, не знает, что я здесь, стукну по голове обухом, а там разберемся. Но легкой смерти ему не будет. И вдруг… – Аня, отойди от двери. Я вздрагиваю. Этот голос я хорошо знаю. – Отойди, я захожу. Дядя Саша! Живой, только исхудавший, до неузнаваемости заросший щетиной! И что я ему теперь скажу? – Дядя Саша… – Что, Аня? – Игорь… Он бежит в кабинет, а я не смогу туда войти. Потому что Игоря там больше нет. Я боюсь, что если войду туда, начну махать топориком без разбора. Я должна еще кого-то убить, чтобы боль в груди отпустила. |