Книга В костюме голой королевы, страница 24 – Елена Логунова

В первый момент Кариночка даже не поняла, что перед ней та самая серая мымра. Ей просто и в голову не могло прийти, что действующая и исправно финансируемая подруга такого состоятельного и уважаемого человека, как Серго Мамиконян, отирается в дешевом общепите!

Но застарелый шопоголизм в положительных результатах числил феноменальную память на необычные наряды, и Карина не могла не узнать итальянский балахон из неотбеленного льна с ручным кружевом.

Предполагать, что в одном и том же месте, не являющемся столицей моды и заповедником миллионеров, могут одновременно находиться два таких платья, не стоило. Определенно, балахон был тот же самый.

Присмотревшись, Карина опознала и владелицу наряда, но даже после этого с трудом верила в реальность происходящего.

Мымра в заграничном платье стоимостью в отечественный автомобиль ползала на корточках по заляпанному вином и соусами полу второразрядной забегаловки. В перепачканной кетчупом руке у нее был кусок холодного мяса, стибренный с чужой тарелки, а на одном из пальцев сверкал немаленький бриллиант.

Кольцо и платье не позволяли считать их владелицу побирушкой. Значит, она сумасшедшая!

Кариночка инстинктивно поджала ноги и подобрала руки, сгребая в кучу столовые приборы, пепельницу и оставленный на столе мобильник.

Привычно приняв в себя айфон, правая рука его владелицы сама собой совершила обычное действие, щелкнув встроенной камерой.

— Кис-кис! — заползая под скатерть, призывно молвила богатая сумасшедшая. — Хочешь кушать?

— Нет, спасибо, — шепотом отказалась Карина, от страха потеряв голос.

— Смотри, какой сладкий кусочек! Ну же, давай съешь его! — уговаривала сумасшедшая. — Не хочешь? Иди сюда. Иди ко мне, не бойся.

— Куда? Под стол?! — беззвучно ужаснулась Карина.

— Как хорошо, что я тебя нашла, — сказала чокнутая, волнуя расшитую скатерть. — Теперь все будет хорошо, скоро ты вернешься домой…

— Как это?

Неужели славная дурочка готова вернуть ей теплое местечко под боком Мамиконяна?!

Забыв о страхах, Карина наклонилась и нырнула под стол, но увидела только мелькнувший край льняного подола.

Бертик, если это был он, Олю не признал. А может, наоборот, узнал в ней свою обидчицу и именно поэтому не радовался встрече.

— Гляди веселей, Робертино! — призвала Ольга Пална, с трудом удерживая кота одной рукой.

Вторая ей понадобилась для того, чтобы ответить на телефонный звонок.

— Добрый вечер, здрасьте, это вы потеряли черного котика? — вежливо спросил детский голос.

Оля посмотрела на кота. Кот ответил ей хмурым взглядом, в котором читалось что-то непечатное, и отвернулся.

— А вы нашли черного кота? — спросила она детку.

— Мы не нашли, он у нас уже был, но мы согласны отдать его вам за вознаграждение, — охотно объяснило вежливое дитя. — Вы сколько дадите?

— Пару подзатыльников! — Оля рассердилась. — Вам разве мама не говорила, что друзей не продают? Даже четвероногих.

— Не хотите — не берите, — дитя обиделось. — Жадина!

— Почему это я жадина? — возмутилась Оля, но трубка ответила ей расстроенными гудками.

— Нет, ты видел? Какое поколение растет! Предприниматели! — сказала она коту.

— Мы, — басом ответил тот, как бы примазываясь к подрастающему поколению.

— Нет, мы не такие, — возразила Оля. — Мы котами не торгуем! Если бы мы торговали котами, не ушел бы ты из китайского ресторана дальше кухни.

«Мех, мясо! Шкварок нажарить!» — вкрадчиво процитировал старый мультик внутренний голос.

— Цыц, — сказала ему Оля.

— Ма, — пробасил кот.

— Да, да, я стану тебе родной матерью, — пообещала Оля. — Вот только как же тебя в номер пронести?

На двери отеля красовались наклейки, запрещающие вход с едой и животными.

— М-да, проблема!

Оля немного подумала и воспользовалась услугой «звонок другу», призвав на помощь Люсинду.

— Возвращаются! — швейцар в мундире с галунами посигналил охраннику в костюме.

— Возвращаются! — передал охранник дежурной на рецепции.

— Возвращаются! — доложила дежурная старшему администратору Валере.

— Возвращение Будулая, — проворчал Валера, выйдя за стойку.

В открывшейся ему картине и вправду было что-то цыганское.

Та девушка, что повыше ростом, вышагивала, как лубочный коробейник: с широкой улыбкой на устах и с большой картонкой в руках. Выражение преувеличенной радости на верхнюю половину ее лица не распространялось, настороженным взором как-бы-коробейница пытливо ощупывала физиономии как-бы-покупателей, и до полноты сходства с жуликоватой уличной торговкой ей не хватало только зазывного крика: «А вот кому пирожки? Горячие пирожки!»

— Пирожки с котятами, — снова проворчал Валера.

Коробейница споткнулась. Кудрявая рыжеволосая спутница поддержала ее под локоть, выдвинулась вперед, закрывая собой подругу с коробкой, и поплыла, поводя плечами и сверкая зубами в улыбке, как настоящая плясунья из табора.

— Ай, что мы купили, такую вещь, такую вещь!

— Ай нэнэ, ай нэнэ, — не удержавшись, прищелкнул пальцами Валера.

— Какую? — естественно, поинтересовалась дежурная Верочка.

— Сапоги! — похвасталась рыжеволосая плясунья, танцуя в сторону лифта.

Коробейница, похоже, снова споткнулась, потому что коробка в ее руках затряслась, крышка сдвинулась, и в образовавщейся щели показался темный мех.

— Зимние сапоги! — уточнила плясунья и ловкими пальчиками затолкала меховое поглубже в коробку. — Спокойной всем ночи!

Зеркальная кибитка приватного лифта послушно приняла в себя колоритную пару и уехала вверх.

— Табор уходит в небо, — пробормотал Валерий.

У него было неприятное ощущение надвигающейся беды.

Оказавшись в лифте, Люсинда сдвинула крышку с коробки в Олиных руках и поинтересовалась:

— Ты как тут, сапожок? Кстати, отличное имя для черного котика.

— Он чуть не выскочил, — пожаловалась Оля.

— Держи крепче. Сейчас в дом войдем — на террасу выпустим, там ему будет хорошо.

Люсинда первой вышла из лифта, открыла дверь номера и пропустила внутрь Олю с коробкой:

— Только после вас!

— Спасибо… Ну вот, пожалуйста! Где эта горничная? Она так и не пришла! — Оля всплеснула руками.

Чтобы сделать это как следует, с размахом, ей пришлось выпустить из рук коробку, которая тут же открылась.

— Оля, кот! — всполошилась Люсинда.