Книга В костюме голой королевы, страница 52 – Елена Логунова

— Ура! Мне отсыплют алмазов! — обрадовалась Люсинда. — Я получу камушки!

— А что получу я? — спросила Оля.

— Может, персонального телохранителя? — предложил Громов. — Теперь-то ты видишь, что я был прав: родня олигарха — заманчивая дичь для алчных негодяев. Твое счастье, что на этот раз похитители были неопытные, со специализацией на погрузке плодоовощной продукции.

— Они работали на одном из наших складов, были уволены, разобиделись на руководство и придумали одним махом отомстить и поправить свое материальное положение, похитив Ольгу Палну, — объяснил Бобров персонально Люсинде. — Но теперь им придется поправлять здоровье, потому что в результате небольшой путаницы их интересы пересеклись с интересами похитителей алмазов, а точкой пересечения оказалась Ольга Пална…

— Пожалуй, ты получишь сразу двух телохранителей, — пересмотрел свое решение Громов.

— А давайте выпьем? — предложила Люсинда, заметив, как потускнела Оля.

Под звон бокалов у столика материализовался управляющий отеля «Монарх».

Этот приятный господин был улыбчив, говорлив и обладал удивительной способностью незаметно исчезать в одном месте и тут же возникать в другом. Пунктирно телепортируясь от столика к столику, он успевал охватить вниманием всех высоких гостей одновременно.

— Аж в глазах рябит! — пожаловалась Люсинда, пытавшаяся отслеживать перемещения управляющего.

Она надеялась таким образом выследить принца, даже если он появится на банкете инкогнито.

— Бросьте, Людочка, не будет здесь Альбера Альберовича, — в конце концов сказал ей Громов, которого попросила об этом Оля. — Выдам вам секрет: он сегодня ужинает в узком кругу в летней резиденции Президента, я это точно знаю.

— Но как же так! — Оттопыренная нижняя губа переменчивой Люсинды задрожала, глаза наполнились слезами, ровные бровки встали домиком.

— Не вздумай реветь, ресницы потекут! — торопливым шепотом предупредила подружку Оля. — Ты с ума сошла — реветь из-за какого-то там принца? О нет!

— Не хотите ли поплакаться мне в жилетку? — любезно предложил Бобров. — Она совсем новая, практически стерильная, хорошей бельгийской фирмы, из очень качественного кашемира, а он гигроскопичнее, чем самый лучший носовой платок.

Люсинда криво улыбнулась.

— О, милая дама чем-то недовольна? — у столика снова материализовался управляющий.

— Нет, все прекрасно, — плаксиво ответила Люсинда и жалко шмыгнула носом.

— Может быть, мы немного прогуляемся? — предупредительный Бобров с намеком оттопырил локоть.

— О, если господа и дамы желают прогуляться, я настоятельно рекомендую совершить небольшую экскурсию по нашему парку чудес! — предложил управляющий. — Там представлены миниатюрные копии самых знаменитых достопримечательностей мира, особенно хороша наша Эйфелева башня с галогеновой подсветкой.

Люсинда молча отодвинула стул и решительно зашагала по дорожке в указанном направлении. Бобров извинился и пошел за ней.

— А вы, Андрей Петрович, не желаете? Я лично вас сопровожу, — предложил управляющий.

— Пойдем? — Громов посмотрел на Олю.

— Пойдем, но не очень быстро, — решила она, прислушиваясь к удаляющимся всхлипываниям.

Они затихли в районе Эйфелевой башни.

— Начнем, пожалуй, с Ниагарского водопада, — тактично решил управляющий, увлекая чету Громовых в другую сторону.

— Плачьте, плачьте, милая, не стесняйтесь! — сказал рыдающей Люсинде Макс Бобров. — Своими слезами вы привносите в этот мир удивительную гармонию.

— В каком смысле? — всхлипнула плакса.

— На том краю парка — водопад, на этом — вы, такая симметрия!

Люсинда хихикнула. Потом строго потребовала:

— Немедленно дайте мне носовой платок! — и, отвернувшись от спутника, громко высморкалась.

Встревоженные трубным звуком, в кустах на секунду затихли цикады, и кто-то небольшой, но шустрый прошуршал по клумбе.

— Надеюсь, это не мышь, — сказал Бобров. — Все женщины почему-то ужасно боятся мышей, а если вы завизжите, это непоправимо нарушит гармонию мироздания. Конечно, если на том конце парка никто не включит бензопилу.

— Прекратите меня смешить, — фыркнула Люсинда. — Я не боюсь мышей. И это была не мышь, а кошка.

— А кошек даже я не боюсь, — сообщил Бобров и отважно полез в клумбу. — Кис-кис!

— Перестаньте мять настурции! Вылезайте оттуда! — потребовала Люсинда, голос которой заметно окреп. — Кошка уже убежала и сидит у пирамиды, я ее вижу.

— Красиво сидит, — заметил Бобров. — Должно быть, это специально обученная кошка. Вы видите, она в сценическом костюме.

Глянцево-черный зверь в классической позе египетского сфинкса лежал у основания миниатюрной пирамиды Хеопса и выглядел очень эффектно. В свете мощных фонарей на кошачьей шее блистал украшенный цветными стеклами золотой воротник.

— Точная копия фараонского ожерелья из национального музея Каира, — объяснил возникший из воздуха управляющий. — Только не из золота, а из легкого сплава, чтобы не тяжело было носить.

— А зовут котейку, разумеется, Клеопатрой? — добродушно предположил, выйдя из темноты рука об руку с супругой, Громов.

— Сначала назвали Клеопатрой, — кивнул управляющий. — Но вскоре переименовали, потому что выяснили, что у нас не кошка, а кот. Он вообще-то приблудный, его оставили, потому что он удивительно спокойно терпит фараонский воротник. Другие кошки не терпели.

— Минуточку, — Люсинда подошла поближе к мини-сфинксу и присела на корточки, разглядывая толстую морду над золотым полукружьем. — О, неужели?

Она оглянулась на Олю.

Та отпустила руку мужа и тоже приблизилась:

— Похож!

— Надо проверить, — сказала Люсинда и искательно огляделась. — Максим, идите сюда, нам нужна ваша помощь для одного небольшого, но важного эксперимента. Возьмите это животное на руки. Держите крепче.

— Что ты хочешь… — начала было Оля.

— А вот что! — Люсинда дернула кота за хвост, и окрестности огласил ужасающий вопль.

Звонко разбился ближайший софит, с треском прорвалась сквозь листву перепуганная птичья стайка, замолчали оглушенные цикады.

— Что это было? — удивленно спросил управляющий, поглядев на полегшие, как от взрыва, настурции.

— Это именно он! Тот, кого мы искали! — ликующе ответила Люсинда. — Знакомьтесь: редкий кот д’ивуарской породы — Робертино Лоретти, он же Бертик!

— А мы его звали Принц, он же Черный Принц, — сообщил управляющий, и Люсинда оторопела.

— Как, как? Принц? — повторила Оля, начиная неудержимо хихикать. — Люд, оказывается, ты зря рыдала, вы с ним все-таки встретились!