Книга Невеста для сердцееда, страница 62 – Энни Берроуз

— Да. Но я на удивление быстро забыла о нем. Потому что встретила кое-кого, кто полностью затмил Ричарда.

Она сжала ладони Дебена, давая понять, что имеет в виду его. Он в ответ еще крепче ухватился за ее руки.

— Я научил вас желать меня физически и понимаю это, но…

— Но я всегда испытывала к вам гораздо большее. Просто не решалась выказывать чувства. Вокруг и так полно сплетен, не хотела выставляться влюблённой дурочкой.

Дебен всматривался ей в лицо.

— Я всегда полагал, что могу точно определить, о чем вы думаете.

Генриетта отрицательно покачала головой.

— Вы так часто сердились на меня, — настаивал он.

— В жизни не испытывала ни к кому такой злости, как к вам. Вы заставили меня желать того, что я считала невозможным. Я… — Она подняла голову, чтобы смотреть Дебену прямо в глаза. — Я не хотела влюбляться в тебя, полагая, что ты не сможешь полюбить меня в ответ. Но не могла избавиться от любви к тебе, как ни старалась. Неужели не видишь, какое пагубное действие это чувство оказывает на мой характер?

Дебен шумно выдохнул.

— Тебе не нужно было даже пытаться соблазнить меня, — продолжала Генриетта, — как и загонять меня в угол, из которого был только один выход — брак с тобой. Достаточно было всего лишь спросить меня.

— Я не осмеливался, — ответил Дебен, — думал, ты не воспримешь меня всерьез.

— Поначалу, возможно, так и случилось бы, — согласилась она. — Возможно, тебе пришлось бы делать мне предложение несколько раз, прежде чем я поверила в искренность твоих намерений, ты ведь всегда считал меня забавной. Сначала я, полагаю, решила бы, что ты меня просто дразнишь. Кроме того, как поверить, что мужчина с твоим опытом и репутацией подлинного ценителя женской красоты захотел жениться на женщине, единственной привлекательной чертой которой являются ее волнистые волосы?

— О, это из-за того, что я тебе наговорил.

Она ласково улыбнулась ему:

— Ты называл меня курочкой.

— Как та деревенщина.

— Он придумал это прозвище, когда я была маленькой девочкой. У него была курица, похожая на меня, с таким же длинным носом.

— Я обожаю твой нос! — воскликнул Дебен. — Он отличает тебя от прочих. Надеюсь, наши дети его унаследуют. Буду рад, если эта черта станет передаваться из поколения в поколение по нашей линии.

— В самом деле?

— В самом деле, — заверил Дебен, целуя Генриетту.

Она задрожала от радости.

— А мне нравится в тебе абсолютно все. Прежде чем начнешь возражать, что это невозможно, — поспешила заверить она, видя, как он, нахмурившись, собирается сделать именно это, — позволь заметить, милорд, я тебя люблю. Всем сердцем.

Она коснулась ладонью его щеки и нежно погладила.

— Мне кажется, ты слишком долгое время был одинок. Из того, что я узнала, могу заключить, никто никогда тебя не любил так, как ты того заслуживал, поэтому ты и счел себя недостойным любви. Но я люблю тебя, — твердо заявила она. — Мы будем любить друг друга не только в спальне. Мы будем общаться друг с другом. И мне дела нет до того, что ты ненавидишь других женщин, потому что ко мне у тебя иное отношение.

— Ты в самом деле имеешь в виду то, что говоришь, — выдохнул он, внимательно всматриваясь в ее лицо.

Генриетта кивнула.

— Чем же я заслужил твое расположение?

Он схватил ее ладонь, все еще касающуюся его щеки, и принялся лихорадочно целовать.

— Ты полюбил меня, — ответила Генриетта, проводя второй рукой по его взлохмаченным кудрям, — полюбил так, как ни один мужчина. Ты — именно тот, в ком я нуждаюсь.

— Боже, знала бы ты, как я в тебе нуждаюсь, — простонал он, обнимая ее и целуя страстным поцелуем, красноречиво свидетельствующим и о его желании, и об облегчении. В нем было столько страсти, что они переместились на диван и принялись возиться с одеждой друг друга, едва не отрывая пуговицы в стремлении поскорее от нее избавиться.

— Я предупреждал, что ужасный эгоист. Никакая сила на земле не заставит меня отказаться от наслаждения, обещанного твоим телом, — он принялся ласкать ее груди, — пока будем ждать, чтобы твоя тетушка или моя крестная организовали подобающую свадебную церемонию.

Откинувшись на подушки, Генриетта с удовлетворением наблюдала за Дебеном, целующим ее груди.

— Мне кажется, я желал тебя целую вечность, — выдохнул он и предупредил: — Не пытайся уверить меня в какой-нибудь чепухе вроде того, что воздержание до свадьбы полезно для моей бессмертной души.

— Я и не помышляла о подобных глупостях, — ответила она. — Иначе в таком случае я и себя лишу удовольствия.

Дебен застонал и снова склонился к ее груди. Генриетта наслаждалась ощущениями, повторяя:

— Я люблю тебя, я люблю тебя.

Она испытывала удивительное чувство свободы, оттого что, наконец, получила возможность произнести эти слова вслух. Особенно сейчас, когда каждым поцелуем и лаской он демонстрировал силу любви.

— Я больше не могу сопротивляться тебе, — выдохнул он, поднимая голову, чтобы посмотреть на нее.

— И не нужно. Вообще-то… — Она завозилась, намереваясь принять сидячее положение, и оттолкнула его прочь.

— Что ты делаешь? Я думал, ты хочешь…

Выражение испуга исчезло с его лица, когда он заметил, что она стягивает перчатки.

— Кажется, — произнес Дебен низким голосом, — мне еще не приходилось видеть ничего более эротичного.

Он потянулся к шейному платку, развязывая его.

— Нет!

— Нет?

Он замер, вдруг засомневавшись, правильно ли истолковал ее намерение по поводу перчаток.

Генриетта покачала головой.

— Я сама хочу это сделать, — пояснила она, толкая его обратно на подушки.

Генриетта оказалась более опытной в раздевании мужчины, чем мог предположить Дебен. Ей не потребовалось много времени, чтобы снять с него жилет и сорочку. Прикасаясь к обнаженному торсу, она больше не казалась опытной, ласкала его почти благоговейно.

Затем, подоткнув юбки, оседлала его и стала прокладывать дорожку из поцелуев вниз по шее, лизать языком его соски. Дебену ее ласки казались гораздо более возбуждающими, чем изощренные манипуляции женщин, которые никогда не вкладывали в них душу. Ее несмелыми, но энергичными прикосновениями руководила любовь, а не похоть. Его ладони достигли цели и сжали ее нежную плоть. Когда он погрузил оба больших пальца в лоно, она заерзала у него на коленях.

Дебен сокрушенно подумал о том, что диван — не самое подходящее место для первого любовного акта.

Он сел и крепко схватил Генриетту за руки.