Книга Песня цветов аконита, страница 21 – Светлана Дильдина

Зверушку-оборотня с собой не возьмешь, слишком странный. А запереть в доме — не дело: Отори освободится не скоро. К тому же сестра ожидает первенца, нельзя не навестить.

Вещь хороша, когда пользуешься ею сам. Отдать кому из знакомых — обойдутся.

Довольная улыбка скользнула по лицу.

Хорошие слуги дорогого стоят. Мальчишка был хорошим слугой. И кое-что заслужил.

Сиэ-Рэн — мечта провинциалов. Черный Соболь везет туда важные письма — пусть прихватит мальчишку. Есть кому его перепоручить. Когда-то она была очень красива… хоть и старше Отори. А Раи… уж вытерпит как-нибудь.

Позвал его — явился, как всегда, тихо. В доме прохладно — Отори любил свежий воздух — но мальчишка одет легко, словно не чувствует холода.

Впервые испытывая смущение в разговоре с Несущим тень, Отори объявил свое решение.

— Господин! Не отсылайте меня! — шепотом произнес тот, и полным неживого отчаяния был голос.

— Чего ты? — удивленно откликнулся Отори. Прибавил ласково:

— Дурачок, с чего ты взял, что тебе будет плохо? Я пристрою тебя в хорошее место.

Тот не отозвался. Отори вспомнил, как он панически боялся остаться в гостинице. Чем вызван этот страх?

— Скажи, чего ты боишься? Плохого обращения? Или другого чего?

Раи покачал головой.

— Позвольте мне просто уйти.

— Зачем? И куда?

— Домой.

— Где это?

— На той стороне Орэн…

— И как ты туда доберешься?

— Как-нибудь.

Отори задумался. Мальчишка талантлив. И совсем не похож на тупых грубых крестьян. Его нельзя отпускать в деревню — на породистом жеребце воду не возят.

— Ты поедешь в столицу.

Йири прикусил губу и отвернулся. Отори понял, что больше тот ничего не скажет. Если бы мальчишка бросился его умолять, он бы оставил его, наверное. Сцен и слез Отори тоже не выносил. И был рад, что все так легко и быстро уладилось.

Он постарался напоследок выказать мальчишке свое расположение, но тот словно окаменел — перед Отори снова было нечеловеческое существо, безразличное к тому, что происходит с его оболочкой и при этом ласковое и покорное. Так что Отори вздохнул с облегчением, когда Раи покинул его дом. Слишком уж много сил и внимания на него уходило.

* * *

Черный Соболь безраздельно был предан господину Отори и приказов не обсуждал, хоть и странным ему казалось поручение господина. Не его это обязанность — доставлять игрушки в столицу. Иной бы обиделся на подобное поручение — но не Черный Соболь. К тому же и мальчишка оказался совсем не помехой.

Раи — так называл его Отори, и другого имени Черный Соболь не знал, — был на редкость послушен и незаметен, если надо. В простой темной одежде подросток казался младшим слугой. Темный шарф стягивал его голову, а во время дождя он накидывал сверху еще и капюшон. И ничем бы не отличался он от людей Черного Соболя, если бы не почти полная неподвижность. Сказано — он должен быть доставлен в столицу. Не исполнить повеление — позор для виновного. Значит, Раи должен попасть, куда велено, живым и здоровым. Если же вдруг он попробует покинуть Черного Соболя, чтобы поискать себе иной доли — к примеру, увязаться за кем-то, — то вернее будет убить его, но не дать выставить на посмешище Черного Соболя и господина Отори в придачу.

Отори уверял, что мальчишка способен держаться в седле. Необычно для сиини — однако Черный Соболь скоро убедился в этом сам. Не то чтобы Раи был уж очень хорошим наездником, но на лошади сидел, словно привык ездить верхом — и, скорее всего, без седла. Лошадку для Раи подобрали смирную, серой масти. Повод ее скрепляли с поводом лошади Черного Соболя или одного из слуг.

Погода в начале весны стояла отвратительная. Грязь на дорогах, то дождь, то палящее солнце… Они присоединились к небольшому обозу, идущему в Сиэ-Рэн. Попутчики попались хорошие. Пара чиновников, молодой студент, небогатый горожанин с сыном — Черный Соболь смотрел на них свысока, однако для долгой дороги спутники годились.

Но гладко все было лишь первые несколько дней. Слишком уж невзлюбили Раи и хозяева обоза, и присоединившиеся путники.

Молчаливый, с опущенным взглядом, ко всему безучастный, он казался вырезанной из черного льда статуэткой. Сначала его не замечали. Потом сочли, что у него дурной глаз. Приметили крошечную родинку на лице — тоже посчитали недобрым знаком. Да еще не пришлось по душе имя мальчишки — студент не преминул разъяснить, что на диалекте провинций юга «Раи» означает «оборотень». А путь был труден, погода прескверная — чувствовали себя люди неважно, и дорога временами была совсем непроезжей. У одной лошади из обоза разболелось копыто.

Черный Соболь хмурился, когда смотрел на мальчишку. Тот был ко всему безразличен, что верно, то верно, однако, стоило обратиться к нему, он поднимал голову — и взгляд становился внимательным, мягким, как бархат. Это пугало.

Одолели первую неделю пути. А начало второй отметила неожиданно ранняя гроза.

Разразилась днем — но тучи так закрыли небо, что совсем стемнело. Укрыться было негде — голое поле, только огромное сухое дерево невдалеке. В него и ударила молния. Оно загорелось мгновенно и чахлые кустики возле него тоже вспыхнули. А дождя еще не было, зато гром просто оглушал.

С криками о гневе Иями одни кинулись к лошадям, другие врассыпную. Черный Соболь соскочил с коня. Раи замер на своей лошади — неподвижная темная фигура, смотрящая на огонь. Он выглядел частью стихии — спокойный и равнодушный.

— Посмотрите на него! — закричал кто-то.

— Это он! От него все! — истошно подхватил другой.

Люди ощетинились, пошли вперед — кто робко, кто очень зло. Черный Соболь сдернул мальчишку наземь и загородил собой.

— А ну, тихо! — рявкнул он. Выглядел посланник Отори свирепо.

Белые молнии кромсали небо.

— Кто только тронет… — люди притихли, особенно когда двое слуг Черного Соболя встали возле него.

Гром ударил по ушам с небывалой силой — казалось, Иями сходит на землю. Сильный порыв ветра — и сразу ливень. Он обрушился плотной стеной, словно хотел сравнять с землей тех, кто посмел стоять на ногах.

Черный Соболь от души отвесил мальчишке затрещину.

— Клянусь рогами демонов, ты просто придурок! Они бы убили тебя!

— Ну и что, господин? — глухо прозвучало в ответ.

— Я обязан доставить тебя в столицу, — раздраженно проговорил Черный Соболь. — Если ты умрешь, то только по моему решению.

— Нет. — Это слово он произнес впервые. Черный Соболь опешил. Он привык к безвольной покорности Раи.

Дождь, похоже, всерьез вознамерился смыть с земли все, что дышит. Струи хлестали по лицу Раи, но ему, казалось, было все равно.