Онлайн книга «Зеленый рыцарь»
|
Луиза встала и пристально посмотрела на двух своих младших дочерей: Сефтон с ее короткими и кое-как подстриженными каштановыми волосами, зеленовато-золотистыми ореховыми глазами и упрямым характером, и Мой с ее синими отцовскими глазами и волосами, наспех скрученными на затылке в большой пучок, который взрослил ее. «Что же с ними будет… — подумала Луиза. — Возможно, это просто начало какого-то ужасного конца». — Да вы сами подумайте, — сказала она, — Неужели вы не помните ту кошмарную сцену? — Помним. Но не лучше ли забыть о ней? — ответила Сефтон. — Эти подарки присланы в качестве подкупа. Питеру хочется перетянуть нас на свою сторону. Он пытается вынудить нас выступить в его поддержку, одобрить его историю, сделать выбор в его пользу. — Ну, а как именно нам следует воспринимать то происшествие? — спросила Сефтон, — Ты ведь долго разговаривала с ним, Мой. — Мы говорили о других вещах. — Понятно, что о других, глупая, но что ты сама думаешь о нем? — Он кажется очень странным, — произнесла Мой, — Я воспринимаю его как психоаналитика, который пытается разобраться в людях и… помочь им… а потом с ним происходит нечто ужасное… и все переворачивается с ног на голову… Но я не думаю, что он плохой человек. На самом деле, по-моему, он добрый и хороший, есть в нем что-то простодушное, только… — Значит, ты полагаешь, что он правдив и честен? — Луиза задумалась, — Тебе показалось, что он ведет себя странно. Возможно, он безумный… или тяжелобольной человек. — Ты же сама понимаешь, как все осложняется, — убеждала мать Сефтон, — Точно так же в исторических событиях, совсем не просто сделать верный выбор. Я согласна, что нужны доказательства… но сейчас я, например, их совершенно не вижу. По-моему, принятие нами этих подарков не означает, что мы с тем же успехом проглотим любые нелепости. Было бы несправедливо ожидать от нас такой глупости… — Вот именно. — Но если мы надменно отошлем это все обратно, то не сможем продолжать колебаться в принятии решения, мы поставим себя в ужасное положение. — Но если мы оставим подарки, то все равно попадем в Ужасное положение. — Я так не думаю, — заявила Сефтон, — Мы можем просто хранить нейтралитет. Нам же все это навязали, мы ни о чем не просили. Как я уже говорила, мною вовсе не движет желание сохранить это дорогущее ожерелье. Выражаясь яснее, я легко могла бы выбросить его в Темзу! — А я не могла бы, — сказала Мой, — Я воспринимаю это как личный подарок от Питера, и если я верну ожерелье, то обижу его чувства. — Интересно, захочет ли наша Алеф отказаться от роскошных бриллиантов? — произнесла Сефтон. — Ее подарочек совершенно исключительный, вы согласны? Уж не ищет ли он ее расположения?! — Неужели до тебя это наконец дошло? — удивилась Луиза. — Можно подумать, что нас или ее можно так просто подкупить! Сомневаюсь, что ему в голову приходили подобные мысли. — Тогда он на редкость наивен! — Может быть, у него наивная, простодушная натура. Кстати, Мой именно так и думает. — Я не знаю, что и думать, — ответила Мой, — Мне лично он нравится… — Несмотря на то, как он отвратительно вел себя с Клементом? — Вероятно, он опасен, по-моему, он может быть опасным. — Ты имеешь в виду, опасен для Лукаса, — добавила Луиза. — До сих пор мы избегали говорить о Лукасе, — заметила Сефтон, — Я имею в виду, что у нас есть… — Я поеду и поговорю с ним, — перебила дочь Луиза. — С Лукасом? — Да. — Не надо, — сказала Сефтон, — лучше не надо. — Ты боишься его? — спросила Мой. — Или думаешь, что мы можем лишь осложнить его положение? — Я думаю, нам ни во что не надо вмешиваться, — ответила Сефтон, — Но если уж надо что-то сделать, то пусть Луи позвонит Клементу. — Хорошо, хорошо! Я позвоню ему позже! Луиза вышла из кухни и поднялась к себе. Сефтон уже собралась уйти в свою комнату, когда Мой показала ей вытащенный из кармана клочок бумаги. — Что это значит? — Virtuti paret robur. Сила подчиняется добродетели. Хотелось бы мне, чтобы это было правдой! — Привет, Харви, Эмиль на проводе. — О, Эмиль… доброе… доброе утро! Как ты там поживаешь? — Я не слишком рано позвонил? — Нет-нет, я уже давно бодрствую. — Трудишься, конечно! — Конечно! — Так я отрываю тебя от занятий? — Нет-нет, все отлично, мне очень приятно поговорить с тобой! Ты сейчас в Германии? Хорошо ты там развлекаешься? — Да, я в Германии. А вот насчет развлечений бывает по-разному. Как там моя домработница, навещала тебя? — Да, приходила, она такая милая, мы славно поболтали. — Но хорошо ли она убралась? — Все блестит, уборка тоже на славу! — А как поживает твоя очаровательная матушка? — С ней все в порядке, прекрасна, как всегда. Я пригласил ее сегодня на чай. — Молодец. Давай, продолжай заниматься. Тебе удобно в этой квартире? — Твоя великолепная квартира для меня как подарок небес. Я ужасно тебе благодарен… — Ладно, ладно. Как твоя нога, поправляешься? — Нет… то есть, вернее, да. — Твоя матушка собирается возвращаться в Париж? — Да, довольно скоро… — Тебе уже удавалось вскарабкаться по лестнице до своей квартиры, чтобы навестить ее? — Ну да, конечно… — Хорошо. Извини за краткий разговор. Ты же знаешь, как я ненавижу телефонное общение. — Где вы сейчас, где-нибудь в горах? — Нет. Я в Берлине. Передай мои нежные приветы своей дражайшей матушке. — Ладно, передам. А как поживает Клайв? Передай ему от меня наилучшие пожелания. — А мои пожелания также передай Беллами. Ты видишься с ним? — В общем, да, виделись не так давно. — Ладно, Харви, держись молодцом. Надеюсь, скоро увидимся, я еще позвоню. Да благословит тебя Бог. — Короче говоря, он собирается вышвырнуть тебя из этого райского местечка, — сказала Джоан. Сейчас, в середине дня, она уже пила джин. Упомянутый Харви по телефону «чай» был плодом безотчетной фантазии. — Он не был столь многословным. Он спросил, не стало ли лучше моей ноге. — И ты моментально ответил, что лучше не стало, к сожалению, она по-прежнему болит, приходится ковылять на костылях, мучительно страдая и вознося хвалу небесам за возможность пользоваться лифтом. |