Книга Соблазненная горцем, страница 3 – Пола Куин

— Ну почему с братьями всегда столько хлопот? — с улыбкой пожаловалась она. — Сказать по правде, если титул «безмозглый брат» и существует, мой милый братец заслужил его по праву.

Дурно отозвавшись об Алексе, Изобел ощутила легкий укол вины, ведь она говорила с человеком, которого совершенно не знала, но, возможно, именно это и придавало беседе неизъяснимую прелесть. Ей хотелось с кем-то поделиться своими заботами. А впрочем, нет, на самом деле ей хотелось отвлечься от них, подумать о чем-то более приятном. Этот горец сумел вызвать у нее улыбку, а ведь она все утро ходила хмурая как туча.

Незнакомец нагнулся и, подобрав камень, швырнул его в пруд в нескольких футах впереди.

— И что же такого ужасного натворил ваш брат?

— Он отказался покинуть Уайтхолл и вернуться домой.

— Ах, это и в самом деле непростительно.

Покосившись на горца, Изобел увидела, что тот улыбается.

— Вы не понимаете.

Шотландец изогнул темную бровь, ожидая продолжения.

— Ну хорошо, если вам так хочется знать, я скажу: недавно в Лондон прибыли наши заклятые враги. А мой брат — дерзкий, спесивый забияка. И если он останется здесь, то наверняка оскорбит этих безжалостных варваров и снова навлечет на нас несчастья.

Горец медленно кивнул, обходя пруд вместе с Изобел.

— Теперь я понял, что вас тревожит. Но почему вы одна пытаетесь урезонить брата? Где ваш отец? Не годится сыну принимать решения, от которых зависит судьба всей семьи.

— Отец мертв, — ответила Изобел. Ее взгляд не отрывался от ворот дворца, за которыми беспокойно бродили звери. — Его убили те самые враги. Клянусь, если бы мне попался один из них, я бы перерезала ему горло и отправила негодяя прямехонько в ад, к дьяволу, его породившему.

Взглянув на горца, она с удивлением увидела в его глазах сочувствие и мягкую улыбку.

— Сдается мне, вашим врагам следует вас бояться, красавица.

Изобел покачала головой:

— Я не такая безрассудная, как брат. Наши враги не трогают нас, и я хочу, чтобы впредь так и оставалось.

— Это мудро, — согласился горец, и Изобел порадовалась, что рассказала ему о своих горестях. Незнакомец признал, что она была права, настаивая на отъезде. — Если хотите, я мог бы поговорить с вашим братом и попытаться его образумить.

Изобел не смогла сдержать улыбки. Горец, казалось, читал ее мысли. Она так остро нуждалась в помощи, что готова была принять ее от кого угодно, даже от незнакомца.

— Это очень любезно с вашей стороны, но я не могу навязывать вам…

— Вы ничего мне не навязываете. Я с радостью помогу вам, если смогу.

Изобел остановилась, устремив взгляд на горца.

— Вы меня даже не знаете. Почему же хотите мне помочь?

Он улыбнулся, ямочка на его щеке дрогнула, а глаза цвета теплого меда весело сверкнули.

— Именно это у меня лучше всего получается.

«Особенно после поцелуев и бог знает еще каких вольностей с дамами за статуями в садах».

Этот хитрец хоть и лукавил, казался необычайно милым.

— Вы так галантны.

Горец слегка поклонился, его губы насмешливо изогнулись, отчего сердце Изобел пустилось вскачь.

— Вот видите? Значит, не такой уж я пропащий. Надежда все же остается.

— Нет, если верить вашей сестре, а она знает вас лучше.

— А что бы вы хотели обо мне знать?

Горец предложил Изобел руку, и она оперлась на его локоть. Пара свернула на дорожку, пересекавшую широкий газон.

— У меня почти нет времени, буквально минута…

— Ну, тогда хорошенько подумайте, прежде чем задать вопрос.

Изобел побарабанила кончиками пальцев по подбородку:

— Ладно, вот вам вопрос. Почему сестра считает вас напыщенным болваном… и даже хуже?

— Превосходный вопрос, — заметил горец. Озабоченная складка пересекла его лоб. — Вы умная и милая.

Изобел прищурилась.

— Вы тоже.

Она невольно изумилась собственной дерзости, но обезоруживающая прямота шотландца придала ей храбрости. С этим человеком Изобел чувствовала себя на удивление легко.

— Как же я могу правдиво ответить вам, после того как вы назвали меня милым? Задайте другой вопрос.

Изобел рассмеялась, разговор с незнакомцем все больше ее увлекал.

— Нет. Вопрос все тот же. Ответьте, пожалуйста.

— Вот незадача. Что ж, попробую ответить. Сестра считает, что я всегда поступаю безрассудно.

— А это так?

— Нет. Просто я не каждый раз принимаю в расчет все возможные последствия.

— Значит, вы действительно безрассудны.

Горец пожал плечами, предостерегающе подняв палец:

— Да, но не всегда. Я сказал «не каждый раз». Возможно, я не особенно осторожен, но не беспечен.

Изобел по достоинству оценила его ловкую увертку.

— Так вы не особенно осторожны или беспечны, когда играете добрым именем дамы, бегущей прочь с пылающими щеками и растрепанными кудрями?

Горец чуть обернулся, как будто только что вспомнил о женщине, прятавшейся за статуей.

— Если даме не терпится доверить мне свою репутацию в первый же день знакомства, — ответил он, снова повернувшись к Изобел, — то я не склонен слишком осторожничать.

— Понимаю. Что ж, по крайней мере вы честны.

— Продолжайте, — шутливо поддел девушку горец. — Мне приятнее слушать, как вы перечисляете, мои добродетели, чем рассказывать вам о своих грехах.

— Так их много?

— Смотря кого вы спросите.

— Думаю, я предпочла бы составить собственное суждение.

— Приятно это слышать.

В голосе незнакомца звучало удивление и искреннее облегчение.

Интересно, какие тайны скрывает этот загадочный горец?

Изобел следовало вернуться во дворец и разыскать братьев, но, черт возьми, прогулка доставляла ей огромное удовольствие. Что плохого, если она немного пройдется с этим горцем? Не то чтобы она собиралась позволить ему наброситься на нее с поцелуями за ближайшей садовой скульптурой, просто она начинала понимать тех обычно неприступных и благонравных придворных дам, которые рисковали своей репутацией ради нескольких счастливых мгновений наедине с ним. Чем больше она смотрела на горца, тем привлекательнее он ей казался. Возможно, виной тому была его чарующая улыбка или пронизывающий взгляд, но стоило ему повернуться к ней, и мысли в голове начинали путаться. Впрочем, Изобел это нисколько не заботило. Ей нравилось, как горец смотрел на нее. Казалось, он видит в ней не только мать, кухарку и няньку всего многочисленного выводка братьев. Нельзя сказать, что Изобел тяготили домашние обязанности. Она любила свою семью больше всего на свете, но иногда ей хотелось ненадолго забыть о повседневных заботах, тем более что горец обещал помочь ей урезонить Алекса.