Онлайн книга «Человек случайностей»
– Мама, Клер пришла к тебе. – Мамочка, – проговорила Клер. Она никогда раньше так к матери не обращалась. – Не расстраивай ее, – вмешалась Шарлотта. Клер приблизилась к умирающей и села в кресло, придвинутое сиделкой. Взяла Элисон за руку и тут же отпустила. Шарлотта поняла почему. Рука была почти мертвая. Элисон медленно повернула голову. Теперь она, наверное, видела дочку одним глазом. Губы ее зашевелились, она старалась что-то сказать. – Что она говорит? – попыталась разобрать Клер. – «Устала»? – Не плачь, Клер. Перестань. – Прости, Лотти, ты умеешь держаться. А я не вынесу. – Ну так иди. Ты просила в случае чего сообщить, я сообщила. Попрощайся и иди. – Как я могу… попрощаться! – Клер! – Не сердись… Открытый глаз напряженно смотрел на Клер, обмякшие губы шевелились. – Древ, – сказала Шарлотта. – Она говорит – древ… деревья. – По-моему, нет. Что ты, мама? Скажи мне. – Может, я попробую? – вмешался Джордж. – Элисон, посмотри, это я, Джордж. Вошел доктор и остановился возле дверей рядом с сиделкой. Джордж наклонился, всматриваясь в искривленное старческое лицо с некоторым интересом. Эффектная пара, подумала Шарлотта. Густые волосы Джорджа припорошены красивого оттенка сединой. Несмотря ни на что, он выглядит моложаво, уверенно и празднично. Сейчас полон заботы о больной, но вскоре снова вернется к своим акциям и ценным бумагам. Клер, хотя и постаревшая, тоже хороша собой, с лицом, одухотворенным заботой и болью, без этого свойственного ей самодовольно-радостного выражения. Только волосы, покрашенные в насыщенный каштановый цвет и старательно уложенные, своей изысканной волнистостью напоминают, что она собиралась на приятный званый ужин. Элисон делала усилия, страшные усилия, так что подрагивало веко открытого глаза. – Что она говорит? – спросила Клер. – Ведь она что-то говорит. – Зовет священника? – предположил Джордж. – Нет! – возразила Шарлотта. – О Боже, может, нам лучше… – Доктор, как вы считаете? – спросил Джордж. – Достаточно ли она понимает, чтобы… – Вполне возможно, – ответил доктор. – Наверняка не скажешь. – Наверное, тогда мы должны… – начала Клер. – Не говори глупостей, – прервала Шарлотта. – Она не могла сказать «священника». Никогда этого слова не употребляла. – Но ведь какое-то время она увлекалась католичеством, – напомнил Джордж. – Никакого увлечения католичеством у нее не было, – возразила Шарлотта. – Она испытывала отвращение к католичеству. Мама, ты не хочешь, чтобы пришел священник, правда? Ни за что не хочешь. Взгляд открытого глаза переместился на Шарлотту, губы дрогнули, а лицо исказилось от внутреннего напряжения. Шарлотта застыла, стараясь не показать, что задыхается. – А по-моему, она именно этого просит, – настаивал Джордж. – Она посещала какое-то время одного священника. – Они обсуждали вопросы благотворительности, а не религии. – Об этом мы не знаем, – сказала Клер. – И не должны пренебрегать своими обязанностями. Надо позвонить священнику. Как его имя… сейчас, дайте припомнить… отец Менелли. – Католический священник в этот дом не войдет, – заявила Шарлотта. Наступило молчание. – Но если она хочет… – огорченно произнес Джордж. – Вы согласны, доктор? Он уже не наклонялся над больной, а стоял выпрямившись, серьезный, полный стремления выполнить долг. «Что я плету, – подумала Шарлотта. – Я ведь совсем не то хотела… хотела… ее защитить… никаких святош, бормочущих молитвы и кропящих над ее головой… Нужно сохранить достоинство… Пусть ее смерть будет достойной… не превращать уход в посмешище». – У нее есть духовник? – спросил доктор. – Нет, – ответила Шарлотта. – Она воспитывалась в семье методистов, но уже много лет не посещала церкви, ни методистской, ни какой-либо другой. – Тут есть местный пастор, человек, по-моему, симпатичный, – заметил Джордж. – Его зовут Инстон. Ну так как? – Но ведь она не сказала «священника», – не сдавалась Шарлотта. – Давайте все же позвоним Инстону, – сказала Клер. – Он знаком с мамой, бывал у нее… и вообще мы должны выполнить свой долг, как вы считаете? Она ведь еще, может быть, проживет несколько часов или дней, или… – Ну так как, Шарлотта? – спросил Джордж. – Делайте что хотите, – сдалась она. Сейчас надо попробовать от всего отключиться. Джордж вышел. Когда он проходил мимо, Шарлотта почувствовала легкий запах виски. Доктор посматривал на часы. Сиделка тайком смотрелась в зеркало, поправляя волосы. Слышно было, как в холле Джордж говорит по телефону. Шарлотта ушла в соседнюю комнату. На столе стояли графинчик и две рюмки… Грейс сидела на софе, вытянув стройные длинные ноги, скрестив руки, задумчиво глядя куда-то в пространство. Вошли Клер и доктор. – Я, пожалуй, выпью, – сказала Клер. – Доктор, вам налить немножко? – Нет, спасибо. Мне пора уходить. – А ты, Лотти? – Не хочу. – Грейс, будешь пить? – Нет. Как раньше сиделка, Шарлотта тоже посмотрела на себя в зеркало и невольно поправила волосы. В нынешние времена она если и гляделась в зеркало, то разве что мимоходом, и совсем уже редко всматривалась в свои глаза, как бывало в молодости. Да и что она могла прочесть в своих глазах, кроме того, о чем и знать-то не хочется. В зеркале отразилось ее аристократически узкое лицо, волнистые седеющие волосы и большие фиалково-синие глаза. Сейчас она стоит на пороге перемен. Придет ли время, когда она сможет смотреть на себя без боли? Какими нежными и вместе с тем нерушимыми оказались оковы, превратившие ее в служанку при собственной матери. Она была из породы викторианских «ученых дам». Должна была посвятить жизнь борьбе за что-то, например за просвещение. А вместо этого погубила свою жизнь, потому что не боролась, слишком поздно осознала это право. Слишком поздно осознала также и то, что посвятила жизнь тому, что никак не могла назвать своими принципами. И вот состарилась. Зато завтра проснется свободной и богатой. И когда, сама тому удивившись, объявила, что ноги католического священника не будет в этом доме, она ведь подразумевала – в ее собственном доме. Элисон давно сказала, что дом перейдет к ней. А сказала ли об этом Клер? Сестры никогда на эту тему не разговаривали. – Священника нет дома, – сообщил Джордж, появившись в дверях. – Я попросил передать. Мы сделали все, что могли. – Нельзя ее оставлять, – сказала Клер, глотнув неразбавленного виски. – Надо что-то сделать… не знаю… может быть, прочесть из Библии, как на ваш взгляд? Ну что-нибудь надо сделать. |