Онлайн книга «Человек случайностей»
|
Конечно, Людвиг простил Грейс. Конечно, он понял. Но боль осталась странным образом сильной и цельной – Грейс, которую обнимает Себастьян. Внутренняя рана пульсировала и превращалась в нечто вроде кровоточащего стигмата. Но он не отягощал этой болью Грейс, переносил молча, как ту тяготу, которой навьючивает любовь. – Я не думаю, что Остин себя считает святым, но все же он придает такое значение собственной особе, что можно подумать и так. Если бы существовал злой бог-эгоист, то его можно было бы представить в облике Остина. Людвиг рассмеялся. Ему хотелось заняться с ней любовью на берегу моря. Но хотя пляж всегда был пуст, Грейс никогда не соглашалась. Как чудесно, подумал он, было бы овладеть ею прямо тут, на песке… – Грейс… – Нет, Людвиг, прошу тебя. Кто-то может прийти. – Ну тогда едем в гостиницу. Быстро. – Сейчас. Ты теперь понимаешь, в какую историю тебя втянули? Тебя принудили сыграть роль в бездарной постановке под названием «Остин и Дорина». Им эта скукотища доставляет удовольствие, ты понимаешь? – Но не Дорине. – Нет, именно ей. Даже если она этого не понимает. Она относится к типу женщин, любящих склоки, выяснения, признания и тому подобное. Затаскивают тебя в западню и всему, что ты сделаешь или скажешь, приписывают самые разные значения, по собственному вкусу, приправляют собственным ядом. Брр! – Ты слишком от этого переживаешь. Идем же! – Ты не будешь к ним ходить, обещаешь? – Да. Пошли уже, пошли. Попутный автомобиль подвез их в гостиницу, розовые стены которой отражались в спокойной глади воды. Утомленный Людвиг лежал в постели рядом со своей прелестной невестой. Темнело. Море обрело почти равномерный, излучающий тепло оттенок, над ним темно-синее небо, бескрайнее, бездонное, и силуэт маяка. Еще минута – и они встанут, примут душ, наденут чистую, прохладную одежду, спустятся в бар, сядут и, держась за руки, будут пить виски. – Лягушонок! – Что? – Я в раю. – Я тоже. – Лягушонок! – Что? – Купим домик в Ирландии… купим? – Нет, Людвиг. Мне кажется, я не смогла бы жить в Ирландии. Тут все время как-то неспокойно. – Неспокойно… – Людвигу эта мысль показалась неожиданной. – Ирландия похожа на Остина. Приятно смотреть, можно посочувствовать, но все равно… ужасно. – Опять этот несчастный Остин! – Кроме того, здесь все увлечены историей. А я не выношу истории. Прости. – Да. Здесь любят историю. – Девяносто восьмой год и тому подобное. Ты мне расскажешь, что случилось в том году? – Да, слушай… – Не теперь. Не теперь. Ночью, когда Грейс уснула в его объятиях, он продолжал наблюдать за таинственными сигналами маяка. Только иногда, но не теперь, когда он лежал, прижимая к себе это нагое спящее тело, приходила к нему мимолетная мысль, что где-то там, за маяком, за волнами, за горизонтом по-прежнему существует бескрайняя, грозная, неутомимо кипящая жизнью Америка. * * * – Остин не приходил? – Нет. Только вчера утром. – Думаешь, он тебе поверил? – По сути, я растерялась, и только одно сказала: «К ней нельзя, она уже спит». И после этого начала молиться. Мэтью разговаривал с Мэвис по телефону. – Тебе не кажется, что он ждал именно такого ответа? – Мне показалось, он боится посмотреть ей в глаза. – Разумеется, после того, что она увидела. – И еще, по-моему, он вздохнул с облегчением. И он уже написал и принес это длинное письмо. – Которое ты распечатала над паром? – Да. Ты по-прежнему считаешь, что ей нельзя показать? – Не сейчас. – Еще одно пришло сегодня утром, и я тоже распечатала. – Вижу, мы взялись за дело решительно. – Сегодняшнее почти такое, как вчерашнее, – путаные самообвинения и болтовня о прощении. – Такие, как Остин, считают, что письмами можно все изменить. – Да, он верит в колдовство. – Написал что-нибудь о своих планах? – Собирается навестить Нормана Монкли. Помогу, пишет, бедному Норману вернуть память. Так и написано. – О Господи! – Боюсь, если он не получит ответа на письмо, придет опять. – Обождем еще день. – Со мной она по-прежнему не хочет видеться? – Не хочет. Но тут дело в другом… Ее как будто кто-то заколдовал. Я не могу это объяснить. Мы с ней очень много разговариваем. – Вот как. – Мэвис, я тебе честно скажу, у меня ей лучше. И в каком-то смысле это единственная возможность. Я к этому не стремился, но если так случилось, пусть все идет как идет. Ты должна понять. – Да, я понимаю. – Она не именно с тобой не хочет видеться. Она ни с кем сейчас не хочет видеться. – Кроме тебя. – Кроме меня. – А как Шарлотта? – Ее, кажется, нет дома. Я ей звонил несколько раз. Конечно, Шарлотта может пригодиться. Я не смогу долго держать Дорину у себя. – Да. Это небезопасно. – Совершенно верно. – И если она не захочет вернуться в Вальморан, то сможет поехать к Лотти. – Да. Я попробую дозвониться к Шарлотте. – Но не рассказывай ей слишком подробно. – Нет. Я вообще думаю, что Дорина вернется к тебе, может, уже завтра. – Твои слова да Богу в уши. Мэтью, я очень хочу с тобой увидеться. – И я хочу, дорогая. Но как раз сейчас нет времени. Не то чтобы я должен ее все время охранять, ей просто нужно знать, что я рядом. – Как Господь Бог. – Не смейся. – Ну что ты. – Мне кажется, она впервые за долгое время обрела покой. Страх выходит из нее вместе с потом. Извини за неуклюжую метафору. Со мной она чувствует себя в безопасности. Но это не моя заслуга. – Биологический магнетизм. Понимаю. Наблюдала, как ты применяешь его на вечеринках. Прости, любимый, шучу. Я и в самом деле верю, что только ты можешь ей помочь, никто другой. – Благодарю тебя, Мэвис. Ну, до утра! Держись. А утром составим план действий. Я постараюсь, чтобы сегодня тут было спокойно. – Мэтью, а если Остин явится и потребует отвести к Дорине? Что мне ему сказать? |