Книга Рискни ради любви, страница 29 – Кара Эллиот

— Не думаю, что короткий заплыв в реке стоит такого беспокойства, — проворчал Джек, позволив накинуть одеяло на свои широкие плечи.

— Тем не менее я не позволю, чтобы карьера многообещающего ученого в области классической античности оборвалась, только-только начавшись, — промолвил Дуайт Дэвис. — Не говоря уже о том, что при неблагоприятном исходе этого заплыва мне пришлось бы сообщить герцогу Ледьярду, что его сын, переживший сражения в Португалии и Испании, принес свою жизнь в жертву мирным полям Сомерсета.

— Не беспокойтесь, — покачал головой Джек. — У его светлости есть и другие сыновья.

— Вот, сэр, возьмите. — Один из ассистентов Хейвер-стика протянул ему флягу с бренди.

— Выпейте, выпейте, сэр! — воскликнул Дуайт-Дэвис, потрясая в воздухе лопатой с таким торжествующим видом, словно это было имперское знамя.

Толпа перед Джеком расступилась.

Слава Цезарю! Алессандра чуть дольше, чем следовало, наблюдала за процессией, прежде чем направиться к спасенному ребенку.

Джек провел рукой по все еще мокрым волосам, испортив то подобие прически, которое он соорудил с помощью своей щетки. Взглянув на свое отражение в зеркале, он состроил недовольную гримасу, ведь больше всего ему сейчас хотелось сбросить сюртук, развязать галстук и провести вечер за мольбертом, а не тащиться на торжественный ужин в Историческом обществе.

Долг, напомнил он себе. Джек в который уже раз напомнил себе, как много общего у солдатской муштры и у учености. На этот раз, например, ему предстояло принять участие в ученом «параде», нарядившись в выходное платье.

Весь Бат горел желанием развлекать итальянскую делегацию. Джек с раздражением посмотрел на пачку приглашений, лежавших у него на камине. Ассамблеи, концерты, пикники… Черт, будь у него выбор, он натянул бы тент на берегу реки и быстро покончил с формальностями и лестью. В последний раз одернув накрахмаленный лен, лорд Джеймс расправил плечи и вышел из своей квартиры, взятой в аренду на время раскопок. Квартира находилась недалеко, надо было всего лишь пересечь Куин-сквер.

— Добро пожаловать, лорд Джеймс, добро пожаловать! — Завидев Джека, проходившего через портик, перед ним в любезностях рассыпался мистер Латтимер, глава местного Исторического общества. — Надеюсь, вы не заболели после своего героического поступка?

— Да нет, с какой стати? — пожал плечами Джек. Больше всего ему хотелось, чтобы никто больше не вспоминал о дневном инциденте. — По-моему, значение этого поступка сильно преувеличено.

— Вы опять слишком скромны, сэр! — воскликнул приметивший Джека Дуайт Дэвис. Подбежав к нему, он настоял на том, чтобы крепко пожать Джеку руку.

— Да уж, этот джентльмен заслуживает медали за смелость. — Фредерико Беллазони отвернулся от одной из стеклянных витрин и поднял бокал с вином в знак приветствия.

— Отличное предложение! — Глаза Дуайт Дэвиса вспыхнули. — Уверен, нам удастся сделать медаль из римской монетки и какой-нибудь…

— Синьор Беллазони просто пошутил, — сказал Джек, с недоумением взглянув на льстивого итальянца. Затем он перевел взгляд на полку, где были выставлены мраморные фрагменты. — А теперь скажите мне: это обломки статуй Сулис Минервы [10] из храма, который находится здесь, в городе?

Как Джек и надеялся, двое ученых быстро отвлеклись от темы разговора и принялись подробно рассказывать историю богини и ее изваяний. Фредерико из вежливости несколько минут слушал их, а затем направился к столику с бутылками, где весело болтали несколько человек.

Наконец подали ужин, собравшиеся начали произносить тосты. Едва сдерживая желание посмотреть на карманные часы, Джек попивал вино и старался обращать внимание на пожилую жену члена местного отделения общества, которая подробнейшим образом описывала ему вооружение древнего центуриона. Впрочем, вокруг было много и других дам. Их звонкий смех то и дело оживлял монотонное гудение мужских голосов.

Что касается Алессандры делла Джаматти…

Джек огляделся по сторонам. Она приехала довольно поздно, и ее тут же окружили друзья-земляки. Они все еще ухаживали за ней, и, судя по смешкам, улыбкам и быстрой итальянской речи, вся эта компания очень неплохо проводила время.

Джек зацепил пирожок с омаром и сделал знак лакею подлить в его бокал вина.

Алессандра так старательно улыбалась, что у нее даже заболели щеки. Но тут у нее заболела голова, застучало в висках. А ведь она никогда не страдала головной болью!

— Хочешь попробовать фазана в сливочном соусе, Алесса? — спросил Орричетти. — Мы наслушались рассказов о том, как плохо готовят англичане, но фазан у них вышел отлично.

— Спасибо, Пьетро, но у меня и без того тарелка полна еды, — ответила маркиза.

— Да, но ты почему-то ничего не ешь. — Граф погрозил ей пальцем. — Придется мне пригласить тебя в свою резиденцию и приказать кухарке приготовить феттучини Альфредо.

Алессандра заставила себя усмехнуться.

— На такой диете я скоро располнею, как принц-регент, — сказала она. — Но пока ты здесь, тебе непременно следует попробовать девонширские сливки. Даже французы вынуждены признать, что они великолепны на вкус.

— Да, но все эти английские яства не идут ни в какое сравнение с моцареллой ди Буфала из Казерты! — воскликнул профессор Мариэлло.

— Но сыр чеддер не так уж плох.

Губы Алессандры дрогнули. Итальянцы говорили о еде почти также много, как и о политике. Неудивительно, что обсуждение всевозможных блюд продолжалось до конца ужина.

В соседней комнате расставили карточные столы, и гостям предложили сыграть в вист, попивая чай. Алессандра от игры отказалась, предпочла сесть за пианино, стоявшее в тени пальм, высаженных в кадушки.

Она заиграла, выбрав мелодию, которая лучше всего отражала ее чувства. Возможно, стоило бы сыграть не Бетховена, а Вивальди, мрачно подумала она. Тьма против света. Конфликт, отражающий ее собственное настроение.

Лорд Джеймс Джекхарт оказывал на нее весьма странное действие. Ей хотелось избавиться от него, как и от любого аристократичного индюка — богатого, тупоумного дилетанта, который быстро бы утомился от строгой дисциплины, необходимой на раскопках. Но ей все труднее и труднее было так относиться к нему. Незадолго до ужина Дуайт Дэвис показал всей итальянской группе акварельные рисунки Джека с архитектурных сооружений.

Работы оказались великолепными.

Как и сам лорд Джеймс, его рисунки обладали удивительной мужской грацией. Они были сильными. Уверенными. Детали, выписанные с большой изысканностью, однако, не казались нарисованными женской рукой. То, что он обладал несомненным талантом живописца, заставляло Алессандру изменить о нем мнение. Ей бы очень хотелось считать его самоуверенность проявлением обычного высокомерия, потому что втайне она завидовала этой самоуверенности. Да, кое в чем лорд Джеймс бывал очень тверд. Кое в чем! Но ей всегда казалось, что понюхавший пороху вояка, вхожий в свет, не может иметь чувствительной души. Впрочем, он, к ее удивлению, был добр с Изабеллой, и это смущало Алессандру.