Онлайн книга «Столовая Гора»
|
В кармане Аякса ожил сотовый телефон. Это была Эстер. Она сказала, что Аякс должен немедленно прибыть для дачи свидетельских показаний в похоронное бюро — контора настаивает на этом. — На чем настаивает контора, — уточнил Аякс, — на смерти моей? — Инцидент с Рихтером исчерпан, — пояснила Эстер. — Он им все рассказал. Поезжай, тебе ничего не грозит. При одном условии… — При каком условии? — Не говори ничего про тайный ход Мариотта и про Эдит. — Почему? — Потому что заканчивается на «у». Не говори, и все. * * * В похоронном бюро Аякса ждали лейтенант Бунзен и дознаватель из главного Управления безопасности. Здание, в котором со времени перестрелки до сих пор не были вставлены окна, продувалось насквозь. На полу в холле ошметья лент полицейского заграждения валялись вперемешку с обрывками лент траурных. Под ногами хрустело битое стекло. Тем более странным Аяксу показалось сверкающее чистотой помещение морга. Догадаться о том, что место это было когда-то разгромлено и, по сути, оказалось в эпицентре боя, можно было лишь по чуть уловимому, задушенному лимонным дезодорантом запаху гари. Кафельные стены и пол как будто источали собственный свет. В стальные стенки холодильного шкафа можно было глядеться. Поверхность прозекторского стола покрылась защитной пленкой с узором в форме дымящихся кофейных зерен. Дознаватель, потрясенный видом комнаты не меньше Аякса, обошел ее с разведенными руками. — Как это понимать? — спросил он Бунзена. Вместо ответа следователь попросил кого-то из спецназовцев позвать младшего сына Мариотта, Даниила, который ждал в предбаннике. Даниилу было не больше двадцати лет, хотя, если не слишком всматриваться в его влажные, по-детски раскрытые глаза, по густой щетине и бритой голове можно было дать все сорок. Он утерся вязаной шапкой и сказал — не столько Бунзену, сколько контрразведчику, — что с тех пор как «бюро подверглось вооруженному налету», здание находилось под охраной полиции, хода сюда не было никому. Дознаватель сказал ему открыть холодильный шкаф. — Какой вход? — с деланным безучастием спросил Даниил. — Вход? — непонимающе переспросил офицер. — Номер какой? — уточнил Даниил. Дознаватель указал фонариком на крайнюю слева ячейку. Когда Даниил отпер дверцу, офицер сам вытащил салазочный полок и взялся что-то внимательно рассматривать в нижней части шкафа. — Скажи мне, что ты ищешь, — сказал вполголоса Даниил, обращаясь ни к кому, — и я скажу, что ты найдешь. Дознаватель, копаясь в шкафу, не слышал его. Аякс поймал на себе пристальный взгляд Бунзена, однако сделал вид, что занят осмотром входной двери. Дознаватель с грохотом закатил полок обратно в шкаф, резко выпрямился и одернул пальто. — У вас, надо думать, по поводу всего этого… также — без комментариев? Аякс не сразу понял, что вопрос был обращен к нему. На дознавателя он оглянулся лишь после того, как встретился глазами с Бунзеном. — А вы чего хотите — комментариев или показаний? — спросил Аякс. — Все ясно. — Дознаватель кивнул спецназовцам на выход, пошел следом и, задерживаясь на пороге, обернулся с усмешкой к Аяксу. — Знаете, почему человек не живет на Луне? — Почему? — Что, нет никаких версий? — Нет никаких. — Потому что не может. — Это что — куплет? — Нет. — Прежде чем закрыть за собой дверь, дознаватель пристукнул кулаком по косяку. — Это — Луна. Аякс тоже собрался идти из морга, но Бунзен окликнул его: — Минуту, Марк… Собственное имя из уст постороннего прозвучало для Аякса подобно шлепку. Так к нему не обращалась даже Эстер. — Что? — замер он. Улыбаясь с напускным благодушием, следователь подошел к двери — встал так, чтобы заслонить Аякса от Даниила — и сказал полушепотом: — Дело, которое я посылал вам по почте — вы внимательно смотрели его? — Да, — невольно понизил голос Аякс. — А что? — Внимательно? — повторил Бунзен. Аякс недоуменно молчал. Следователь, пожав плечами и слегка потеснив его, вышел из морга. Аякс остался в помещении наедине с Даниилом. Сын Мариотта подождал, пока в вестибюле стихнут голоса, и позвал Аякса пройти с ним в бухгалтерию, где вручил ему оптический диск. В разбитое окно Аяксу было видно, как микроавтобус со спецназовцами вырулил с заснеженной парковки на проезжую часть. Бунзен стоял у полицейской машины и, прикрываясь от снега папкой, говорил по мобильному телефону. — Что это? — Аякс покачал диском в пальцах. Даниил закрыл перекошенные жалюзи. — Запись с камеры наблюдения в морге. — Что? — Сделана во время известных событий. Аякс бросил диск на стол. — Почему ты не покажешь ее полиции? — А как я объясню им все остальное? К тому же, это не мое решение. — А чье? Даниил ответил не сразу. — Отца. — А где сейчас твой отец? — В морге. — Где? — спросил Аякс, будто не расслышав. — Да не здесь, — вздохнул Даниил. — У них, в городском. — Каким образом тогда он сообщил тебе о своем решении? — Он успел это сделать перед тем, как… В общем, был телефонный звонок. И кое-что еще он просил передать на словах. — Что? — Что так называемое «змеиное клеймо», «Soma-sema» — родовая метка с секретом. Если вы ее видели, то вы должны понять, о чем речь. — Не имею ни малейшего понятия, о чем ты. — Если клеймение делается в младенческом возрасте, то, как правило, к совершеннолетию такая татуировка расползается до неузнавания. — Ладно, бог с ними, с татуировками… — Аякс подтолкнул пальцем диск на столе. — А ты хотя бы знаешь, что в ходе известных событий отец застрелил твоего старшего брата? — Он был не брат мне и не сын ему. — А кто же? — Наследник… — вздохнул Даниил. — Это, опять же, наши семейные дела. Я не хочу и не могу говорить об этом. Аякс с согласным видом пожал плечами. — Где можно посмотреть диск? Даниил выглянул через брешь в жалюзи на улицу и, подобрав со стола диск, открыл стенную нишу с видеосистемой: — Пожалуйста. * * * Агенты вводят в морг под руки Эстер и привязывают ее к стулу. Затем стул передвигают к холодильному шкафу — туда, где больше света, так что Эстер оказывается в мертвой зоне, вне поля зрения камеры, установленной не то на крыше холодильного шкафа, не то на потолке. В дверях появляется Мариотт. Он раздает агентам по шприц-пистолету. Агенты делают инъекции «сыворотки правды» не Эстер, а самим себе, в область шеи под ухом. Дальше следуют несколько секунд рябящей тьмы и помех. Запись сигнала — судя по экранной индикации хронометража — возобновляется через пять с лишним минут. В мертвой зоне в течение этого перерыва, по-видимому, происходит нечто странное. Пускай судить об этом странном можно лишь по реакции агентов и Мариотта. Замешательство, с которым они смотрят на Эстер — либо на что-то позади нее, у холодильного шкафа или даже внутри него, — быстро сменяется ужасом. Поначалу агенты ошалело пятятся к порогу, потом бегут из морга, как от раскрытой клетки со львами. Мариотт с пистолетом наизготовку забивается в ближний от двери угол. Он целится куда-то под камеру, три раза безуспешно спускает курок, когда же наконец соображает передернуть затвор, то открывает стрельбу не в направлении холодильного шкафа, а по вбегающим в комнату Аяксу и Эдит. После того как воспроизведение, достигая конца записи, застывает на последнем кадре, в нижней части экрана остается рябить смазанный по ходу движения продолговатый объект, напоминающий сложенную щепотью руку в кожаной перчатке… |