Книга Столовая Гора, страница 6 – Андрей Хуснутдинов

— Что вы имеете в виду?

— Что никакого замка, по сути, в «Замке» — лучшем, по-моему, романе Кафки — и не было. Был только мираж. Когда главный герой смотрел из предместий на замок, то он видел не башни, не крепостные стены и уж подавно не дворец, а какие-то жалкие, жавшиеся друг к другу домишки, в основном одноэтажные. Понимаете?

— То есть у Кафки был мираж, — резюмировал Аякс. — У вас же — все по-честному. Дыра.

— Дыра! — засмеялся Иосиф. — Дырка от бублика! Точно! Но только каждый смотрит в эту дыру со своей колокольни. И один видит в ней ухо дьявола и верит, что таким образом нечистый прослушивает наши грешные помыслы. Да и просто: ухо дьявола — хотя бы из-за того, что пахнет серой. А второму рудник кажется прямой дорогой в пекло. Третьему — местом, где настоящее мира становится его прошлым, сосудом памяти, к которой нет возврата, высохшим устьем Леты. Разумеется, ходят всевозможные дурацкие слухи о населяющих дыру черных рудокопах и прочей нечисти, которая выползает ночами на поверхность.

— А ваша личная версия?

— Моя личная версия построена на исторических фактах.

— Версия о перевернутом замке или дырке от бублика?

Иосиф оставил пущенную Аяксом шпильку без внимания.

— Я считаю, что в Горе может быть скрыт настоящий замок.

Аякс отхлебнул пива и промокнул пальцем губы.

— Честно говоря, я уже запутался с вашими замками.

Вместо ответа Иосиф кивнул на потолок:

— Это Кольянтес.

Аякс вопросительно посмотрел на фреску.

— Копия с картины Франсиско Кольянтеса, — пояснил владелец ресторана. — «Видение Иезекииля». Середина семнадцатого века.

— Картина — середины семнадцатого века или фреска?

— Минутку. — Иосиф дотянулся до стены, снял с гвоздя одну из фотографий в рамке, подул на пыльное стекло, отер рукавом и подал Аяксу. — Вот, пожалуйста. Наше заведение на следующий день после открытия.

На пошедшем трещинами черно-белом снимке Аякс увидел людный зал со свежей фреской, и оценивающе посмотрел по сторонам. С момента открытия в ресторане мало что изменилось. Разве что со стены исчез флаг с числом-названием «79», а из-за столиков — посетители.

— А когда открылся ваш ресторан? — Аякс отложил фотографию.

— В 1865 году. — Иосиф снова любовно протер застекленный снимок. — Через десять лет после открытия рудника и через семь лет после основания города. Тогда же, можно сказать, и зародилась наша рестораторская династия.

— А при чем тут Иезекииль? Кстати, кто это?

— Ветхозаветный пророк. Тот, что сначала ел хлеб, замешанный на помете, а потом съел свиток Бога.

Аякс, глядя на роспись, почтительно покивал.

— Вы только не подумайте, что мы тут религиозные мракобесы или что-нибудь в этом роде, — сконфуженно сказал Иосиф. — Скорее, наоборот.

— Да ничего я не думаю. Бог с вами.

— Вот и хорошо. А Иезекииль… — Иосиф втиснул ладони между колен. — Это чрезвычайно сложная история, но ясно одно. В один прекрасный день пророку явилась огненная колесница, свидетельство Славы Господней… — Хозяин «79» сделал мимолетное крестное знамение и снова затолкал ладони между колен. — А затем было видение грядущего храма иерусалимского.

— И вы считаете, что именно этот храм и откопали на руднике?

Иосиф возвел очи горе:

— Не только я.

Аякс тоже взглянул на фреску:

— И только на этом основании?

— Нет.

С безразличным видом Аякс отпил пива. Иосиф сделал глоток из своей кружки и быстро отставил ее.

— Хорошо… А вы знаете, что золотоносная порода в руднике выработана не полностью?

Аякс почесал висок.

— Что значит — не полностью?

— Не полностью — значит, что золота там хватит еще лет на десять хорошей работы, — пояснил громким шепотом Иосиф. — А это, как минимум, тонн двадцать-тридцать. Если не больше.

— С чего вы взяли? — шепотом спросил Аякс.

— Сейчас важно не это.

— А что?

— Важно то, что остановило добычу.

— И что же остановило добычу?

— Храм.

Аякс с усмешкой прикурил сигарету.

— Вы мне не верите, — сказал сокрушенно Иосиф.

Аякс выдохнул дым.

— Да, не верю. Точнее, не знаю, чему не верить больше. Тому, что в руднике остается тридцать тонн золота, или тому, что нечто может помешать добыче этих тридцати тонн. Вы сами начали говорить о миражах и дырке от бублика.

— Что же, — кротко согласился Иосиф, — прямых доказательств у меня и в самом деле нет.

— А косвенные?

— Я их выложил.

Аякс сбил пепел сигареты в пепельницу с городским гербом на дне.

— Я не хочу вас обидеть, но все это… как вам сказать… Не знаю — слишком сказочно, что ли, несерьезно. — Он мельком взглянул на фреску. — При этом я не просто допускаю, а уверен, что предки ваши верили в храм. Они верили в храм, когда рубили породу в ужасных условиях и когда умирали под землей. Но поддерживать эту веру сейчас… Какой смысл?

— Видите? — постучал Иосиф по снимку, повернув его к Аяксу лицевой стороной. — Знамя на стене? С названием ресторана? «Семьдесят девять» — видите?

— Да, конечно.

— …И тут же, пониже — дату открытия ресторана?

Аякс взял фотографию в руки:

— 1865?

— Верно, — поддакнул Иосиф. — А почему — «79»?

— Вы у меня спрашиваете?

— Да, я у вас спрашиваю: почему мой прадед решил назвать ресторан этим нечетным числом?

Аякс вернул снимок.

— Понятия не имею.

— В таком случае я отвечу: 79 — это атомный номер золота. Если совсем по-научному, 79 — это количество протонов в атомном ядре золота.

— И что?

— Да ничего, собственно. — Иосиф пристукнул рамкой фотографии по краю стола. — Мне просто интересно, откуда в одна тысяча восемьсот шестьдесят пятом году об этом было известно моему прадедушке.

— А почему он не должен был знать об этом? — спросил Аякс.

— А потому, что до открытия господином Менделеевым его знаменитого закона оставалось еще года три. Слыхали о таком?..

* * *

По дороге в квартиру Аякс зашел в публичную библиотеку и спросил справочное пособие по химии. Пока старик-библиотекарь заводил на него учетную карточку, Аякс не спеша осматривался. Как и в ресторане, он сейчас был единственный посетитель в заведении. При этом и размеры библиотеки, и количество книжных стеллажей показались ему явно чрезмерными для городка с шеститысячным населением. В одной из репродукций на стене он узнал «Видение Иезекииля». Около медного звонка-лягушки на конторке находилась клетка с чучелом канарейки и потертая Библия.