Книга Шапка Мономаха, страница 21 – Наталья Иртенина

Заливистый свист остановил коня. На пути у Добрыни встали люди. По их одежде – грубо выделанным шкурам – видно было, что живут в лесу. По злобным рожам, кистеням и топорам в руках – что промышляют охотой на себе подобных. Он насчитал семерых впереди и пятерых обнаружил за спиной.

– Ну слезай, – сказал один, с мечом на поясе.

– Бойники? – Медведь с любопытством оглядывал препятствие.

– Они самые. Ну чего сидишь? Показывай, что у тебя в тороках.

Двое грабителей, лениво крутя кистенями, подошли ближе. С ухмылками поинтересовались:

– Что ж ты, мишка косолапый, без оружия ездишь? А зачем к коню бревно привязал?

Добрыня спрыгнул с седла и снял с ремней то, что они приняли за бревно. Это была боевая дубина в сажень длиной и полторы пяди толщиной в навершии. Он называл ее палицей, хотя она и впрямь больше походила на неровно отесанное бревно. Бойники присвистнули и переглянулись.

– Думаешь, тебя спасет этот прутик?

Добрыня отошел подальше от коня. Лесные люди с опаской окружили его.

– Воняет, – вдруг сказал Медведь, поведя носом.

– Чего?

– Человечиной воняет. Мыться вам надо.

– Ах ты, людоед мохнатый…

Добрыня грудью принял удар кистеня, поймал цепь и рванул на себя. Бойник, не успев выпустить рукоять, упал с разможженным черепом. Топор другого нападавшего воткнулся в дубину. Медведь выдернул его левой рукой и раскроил еще один череп. Двое бросились одновременно с разных сторон, высоко закинув кистени – целили в голову. Добрыня быстро присел, гири кистеней сплелись. Он бросил на землю дубину, растопырил руки, взяв обе цепи, и дернул. Один упал к его ногам. Добрыня наступил ему на шею и надавил до хруста. Дубину поднять не успел – на него мчался с топором следующий. Он увернулся от удара, наклонился, схватил бойника за ремень на поясе. Поднял, отбил им несколько ударов и метнул уже мертвого, сшиб двоих. В шею тяжело ударило. Медведь ощерился, взрыкнул, повторил прием с приседанием, схватил чьи-то ноги, раскрутил и отпустил. Тело с воплем улетело к дереву, зацепилось за поломанный сук. Добрыня поднял дубину и посмотрел вокруг. Оставались семеро.

Бежать они не хотели – не привыкли считать себя слабыми. К концу драки на земле лежало еще трое мертвых, один отлетел в реку и с тех пор не показывался, двое со стонами уползли в кусты. Последний, вожак с мечом, не участвовал в бойне. Он попятился от взгляда Добрыни и быстро сказал:

– Я тебе не враг. Меня заставили.

Он подобрал валявшийся кистень и подошел к дереву, где хрипел разбойник, насаженный боком на сук. Удар свинцовой гири оборвал хрипенье. Затем главарь залез в кусты, а когда вышел, стонов оттуда уже не слышалось.

– Ну чего они будут мучиться, правильно?

Медведь наблюдал за всем молча. Вожак лесных людей ему не нравился. Он явно чего-то хотел от Добрыни.

– Я у них не главарь, – помотал головой бойник. – Главарь другой. Его кличут Соловейкой. Он огромен и силен. Что поперек скажешь – убьет на месте. С ним три сына. Остальные так – шелуха.

– А ты кто?

– Я?.. Я приблудный. Можешь звать меня Блудом. Видел здешние волоки? Купцы сюда больше не суются. Если только совсем дурные. Соловейка скоро хочет уйти в другое место, здесь ему скушно стало.

– И сколько у него шелухи?

– Рыл полсотни. С этими. – Блуд показал на трупы. – Значит, меньше. Да баб с десяток. Рожают все время, – добавил он ни к селу ни к городу. – Младеней отдают Велесу.

До этого Добрыня слушал без интереса. Слова про Велеса разозлили его.

– Меня младенем волхвы тоже хотели отдать Велесу, – угрюмо проговорил он. – Посадник не дал.

Он пристегнул палицу к седлу.

– Со мной пойдешь или так скажешь, где живет Соловейка?

– С тобой пойду, чего ж. Один не управишься.

Блуд свистнул в два пальца. На зов из леса выбежал конь. Поехали сперва вдоль реки, после свернули в дебри. По дороге Блуд растолковал тут же придуманный план:

– Будешь ждать до ночи в лесу за тыном. Я вернусь, будто один спасся от тебя. За мертвыми никто не пойдет, кому они нужны. Скажу, что ты ушел. Ночью дам тебе знак. – Он два раза гукнул совой. – Перелезешь тын и проберешься к дубу, только чтоб неслышно. Засветло разгляди все, чтоб потом не зашибаться лбом. Дуб тоже разгляди. Соловейка на самом верху спит, у него там лежбище. Серебро там же прячет. Пониже его сыновья, всю ночь стерегут – двое спят, один бдит. Возьми. – Он протянул Добрыне нож.

– Не надо.

– Ты что, на дуб полезешь со своим веслом? – обозлился Блуд.

Добрыня вытянул из голенища рукоять засапожника.

– Другое дело, – подобрел бойник.

Жилье лесных людей укрывалось посреди такого бурелома, что проехать и даже пройти, не зная хода, было невозможно. Оставшись один, Добрыня привязал коня, залез на дерево и стал ждать темноты. Разбойное селище состояло из нескольких срубов, низких, утопленных в земле и крытых ветками. В стороне от них высился толстый дуб, далеко раскинувший мощные ветви. Сквозь густую листву едва проглядывали устроенные на разной высоте жила – дощатый настил и плетеные стенки. Селище окружал тын, на жердях скалились человеческие черепа. Добрыня до сумерек насчитал их более шести десятков. Вдалеке за тыном виднелось капище с деревянным идолом. Среди появлявшихся меж срубов людей Добрыня высматривал страшного Соловейку, но так и не увидел.

Уханье совы в темноте вырвало его из дремы. Перелезть тын и неслышно приблизиться к дубу было делом простым. Половину жизни проведя в лесу, Добрыня умел подбираться к зверю так, что тот хотя и чуял его, но не видел и не слышал. У дуба ждал Блуд. Наверху чуть теплился огонек, с неба светил месяц. Блуд тихонько свистнул два раза и позвал кого-то. В полу нижнего жила открылась дыра.

– Спустись, дело есть.

По веревочным ступеням вниз поползло бурчанье. В нос Медведю ударило острой человеческой вонью.

– Чего тебе, выб…к?

Ростом человек был с Добрыню, но в плечах уступал. Шагнув сзади, Добрыня зажал ему пасть и рывком своротил шею. Это потребовало усилия. Потом аккуратно уложил наземь. Блуд поднимался по лестнице. Залез в жило, что-то сказал. Дыра закрылась. Добрыня немного подождал и полез следом. Под самым настилом он стал возиться, издавая звуки. Дыра вновь отворилась, осторожно высунулась косматая голова, спросила:

– Приволок?

Добрыня нежно прижал эту голову к груди и дернул вбок. Тело наверху обмякло. Из жила донесся глухой удар, и все стихло. Блуд втащил мертвеца наверх. Туда же влез Медведь, кинул короткий взгляд на третьего, с окровавленной мордой лежащего на полу. Блуд для верности располосовал ему ножом шею, потом сделал Добрыне знак молчать. С верхнего жила не слышалось ни звука. Только ветер шелестел листьями. Лестницы туда не было.