Книга Аут, страница 75 – Наталья Иртенина

– Значит, у них не будет хвостов?

– Вот тебе и прореха в завесе…

– И ты тоже думаешь?…

Как выяснилось, все одновременно подумали об одном и том же. Как так получилось, никто не знал, да это и несущественно было. Мысли в толпе распространяются мгновенно, это общеизвестно. И вот наконец она, общая мысль, взвилась в воздух:

– О-пе-ку-ны! Блин. Ну блин. Обосраться и не жить.

Но попытки срочно разбежаться по машинам и удрать были мгновенно пресечены председателем. Он уже пришел в себя, водрузил на лицо чувство собственного достоинства и, шагнув вперед, произнес наставительную речь:

– Спокойно. Всем оставаться на местах. Глаза не таращить, рты захлопнуть. Держать марку и не срамиться. Разговаривать буду я. Остальные согласно кивают и молчат. Смотреть в оба, подмечать каждую деталь. Если со мной что – Семик, ты вместо меня председателем.

– Анхель, нас не…? – испуганно спросила одна из девиц.

– Кто боится, может считать, что попал сюда по ошибке, и улетать. И не возвращаться. Еще вопросы?

Вопросов не было. Отдав ценные указания, председатель повернулся к звездолету лицом, к сподвижникам задом, широко расставил ноги, сложил руки на груди и стал ждать. И даже не обернулся на звук улетающей «тарелки». Одной-единственной.

Туман впереди начал распадаться на части. Густые клочья возле незримой стены явственно отделялись от общей серой массы, скручивались в толстую спираль, как будто кто-то невидимый и огромный выжимал из них воду, и вдруг таяли без следа. Поляна постепенно освобождалась от укутавшего ее одеяла, но берег озера по-прежнему был в плотной дымке.

Ожидание растягивалось, становясь нудным и неприятным, как зубная боль. Но из тупой, зудящей эта боль стала острой и дергающей, когда в прибрежной дымке появились темные смутные фигуры.

– Идут!! – взрыднул кто-то.

– Ага, идут, – подтвердил уверенный в себе, обвешанный мышцами Бугор и тихо, неразборчиво добавил что-то про «утопить в говне».

Зловещий туман таял все быстрее. Уже ни у кого не оставалось сомнений в том, что его специально нагнали Опекуны. Может, хотели попугать. Или еще чего. Но теперь он перестал быть нужен. Над озером он еще курчавился, но берег очистился полностью.

И по этому берегу шли люди. Их было приблизительно столько же, сколько и членов тайного ордена, столпившихся возле своих машин. Они шли не спеша. Они улыбались. Их лица были светлы и радостны. Каждым своим движением, каждым шагом и взмахом рук они возвещали конец всех тревог и страхов. Глядя на них, нельзя было усомниться в том, что они принадлежат совсем иному миру. В совсем ином мире знали тайну этого радостного света и улыбающегося бесстрашия. Тайна Опекунов шла впереди них – они несли ее тем, кто желал ее принять.

Встревоженные физиономии адептов, ищущих Тайну, посветлели в ответ и тоже озарились смущенными улыбками. Председатель незаметно сменил гордую, неприступную позу на вольную, гостеприимную. Девицы снова зашушукались. Бугор перестал играть мышцами и неразборчиво пробормотал что-то насчет «мимо проплыло». Остальные согласно кивали и молчали, как было приказано.

Когда последняя капля тумана над озером испарилась, открыв взглядам триумфальную махину звездолета, Опекуны остановились. Две группы людей разделял кусок свободного пространства шириной в десять шагов. Председатель Анхель и его сподвижники жадно вглядывались то в нездешние лица гостей, то в возвышающийся посреди не то чтобы очень крупной, но сильно вонючей Лужи силуэт корабля. Нижняя часть его ушла под воду, и было непонятно, почему при посадке не вздыбились волны и не захлестнули береговую линию. Мелкая рябь, как обычно, плескалась на песчаной мели – там же, где плескалась и раньше. Вытеснения воды этакой громадиной странным образом не произошло. Другой странностью был способ передвижения гостей по воде. От корабля до берега было метров шестьдесят. Плавсредства в зоне видимости – после того как убрался туман, хорошей видимости – отсутствовали. Одежда пришельцев была сухой.

– Они ходят по воде! – прошептал восторженный девичий голос.

– А одеты совсем как наши мужики, – ответил ему другой девичий голос, не такой восторженный.

– Цыц вы там! – приструнил девушек Семик.

– Сам цыц, – отбрила его одна из них, восторженная. – Не видишь – они хотят с нами познакомиться. Мы им нравимся. – И, зазывно глядя, качнула бедрами.

– Особенно вон тому, в инвалидном кресле, – съязвил Семик.

И правда, посреди выстроившихся рядком гостей один сидел в коляске. Был он немолод, старше всех других, сух телом и лицом, но смотрел ласково и многообещающе. Заметив, что председатель растерянно ищет, к кому обратиться, он выкатил свою коляску немного вперед и совсем по-простому сказал:

– Ну вот мы и пришли.

– Вы пришли, – зачарованно повторил председатель Анхель. – Мы вас ждали.

Это было не совсем правдой, но кто бы уличил его в этом в такой торжественный миг?

– Мы тоже ждали встречи с вами, дети мои. Мы ждали, когда вы достаточно созреете, чтобы принять в свои руки то, что наследуете от нас.

Трепеща и благоговея, председатель подтвердил:

– Мы готовы принять это.

И тут взгляд его случайно упал на корабль, торчащий скалой посреди темных, непрозрачных вод Горькой Лужи. Председатель вздрогнул, моргнул и совершенно невежественно вытаращился на озеро. Звездолет на глазах уменьшался в росте. Он тонул! Его засасывала пучина проклятого водоема!

Анхель вытянул руку, испуганно показывая пальцем на творящуюся беду. Старый Опекун не обернулся – он смотрел так же ласково и спокойно, и тень волнения не смела лечь на его лицо. И никто из них не обернулся. Зато позади председателя раздалось дружное разноголосое «А-ах!».

– Тот, кто готов принять Тайну, не должен отвлекаться на мелочи, дети мои, – благодушно произнес старый Опекун.

– Но… вы же… – попытался объяснить Анхель и не смог.

– Хочешь сказать, что без него мы не сможем вернуться назад?

Председатель закивал – именно это он и хотел сказать.

Звездолет между тем погрузился в вонючую трясину уже на две трети. По темной воде от него расползались странные разноцветные круги.

– Но он нам не понадобится. Ведь мы не собираемся возвращаться.

И теперь уже закивали Опекуны – все два десятка. Они кивали и улыбались, улыбались и кивали.

– Оттуда, где мы пребывали, мы принесли Тайну, – продолжал старый Опекун. – Мы отдадим ее вам, и она останется с вами навсегда. Мы исполним свое назначение и станем свободны. Навсегда.

– Навсегда, – тихим эхом откликнулись два десятка пришельцев.

– Мы готовы, – самоотверженно заявил председатель.

– Готовы, – нестройным эхом отозвались семнадцать его сподвижников.