Книга Повелитель соблазна, страница 20 – Николь Джордан

Каро замялась, глядя на нож. Макс вымученно улыбнулся:

– Поверь, я не опасен.

Так ли это? Сама Каро считала этого человека чрезвычайно опасным. И уж, во всяком случае, не стоит оставаться с ним наедине, особенно ночью. Да и судя по виду, он не нуждается ни в чьем обществе: лицо обросло темной щетиной, а волосы выглядели так, словно он то и дело их ерошил.

И все же он попросил ее остаться. И даже вежливо показал на бочонок, служивший мишенью:

– Не хотите присоединиться ко мне?

Каро пересекла палубу и неловко присела на бочонок. К ее удивлению, Макс немного отодвинулся, словно, в свою очередь, считал ее опасной. Однако голос его звучал достаточно дружелюбно:

– Итак, что выманило тебя из уютной теплой каюты и чудесной жесткой койки, милая?

Исполненная решимости не беседовать с ним на серьезные темы, Каро ответила в том же духе:

– Моя чудесная жесткая койка, разумеется. А вы? Опять бессонница? Но, Макс, с этим нужно что-то делать. Есть же медицинские средства…

Выражение его лица оставалось бесстрастным. Но она остро ощутила его подавленность.

– От такой бессонницы, как у меня, лекарства не бывает.

Каро нахмурилась, пытаясь понять, о чем он умалчивает, гадая, насколько серьезны его страдания. Увидев Макса в Лондоне, она посчитала, что он излечился: в конце концов, прошел целый год. И все же его душевные раны оказались слишком глубоки, и если и зарубцевались, то лишь на поверхности, а страдания, хоть и уменьшились, все же продолжали мучить его. Она слышала, что иногда солдатам, вернувшимся с войны, требовались годы, чтобы прийти в себя.

Может, ей следует оставить его в покое?

Но с языка неожиданно сорвалось:

– Почему вы не спите, Макс? Не дают покоя военные воспоминания?

– Можно сказать и так, – тихо рассмеялся он. Но она услышала в этом смехе его гнев, досаду, раздражение. Сунув нож в карман, он повернулся и вгляделся в темное море. – Разве солдат сможет забыть все, что видел?

Вряд ли ей удастся хотя бы представить, что он видел. Ужасы, которые не в силах ни понять, ни принять душа.

У нее сжалось сердце от жалости к нему, совсем как год назад. Поразительная, почти божественная красота его лица тоже напоминала о той ночи.

– Жаль, что я не могу помочь, – тихо пробормотала она. Он повернулся к ней и покачал головой:

– Ты помогла, ангел. Больше, чем представляешь. Та ночь в развалинах… – Он прерывисто вздохнул, но не отвел глаз. – Весь последний, мучительный год я жил только воспоминаниями о тебе. Если бы не ты, вряд ли я смог бы выжить.

Каро непонимающе уставилась на него широко раскрытыми глазами.

Макс грустно усмехнулся:

– Это правда. Ты дала мне силы идти в бой. И я нисколько не сомневаюсь, что вернулся живым только благодаря тебе.

Что же, может, отчасти она и смогла восстановить силу его духа. Макс попал в настоящий ад, а она, хоть и на короткое время, заставила его забыть всех демонов. Но все же трудно поверить, будто именно она спасла ему жизнь.

Однако он, похоже, ничуть не шутил.

– С той ночи я стал думать о тебе как о своем ангеле-хранителе.

Потрясенная его Откровениями, она молча смотрела на него, не зная, что и думать. В голове мелькали бессвязные обрывки мыслей.

Макс назвал ее ангелом-хранителем. Но не знал, что она и есть настоящий «хранитель». Все же его признание окончательно опрокинуло все ее защитные барьеры. Как соблазнительно слышать, что она так много значит для него! Что занимает столь важное место в его жизни!

И в этот момент под пристальным взглядом Макса желание вновь захлестнуло ее, такое внезапное и острое, что она испугалась. Однако сейчас его чувства были куда важнее ее собственных. Может, если удастся разговорить Макса, выслушать кошмар воспоминаний, его бремя станет легче.

Немного подумав, она тихо спросила:

– Это было так ужасно? То, что тебе пришлось вынести?

И по его лицу поняла, что попала в самую точку. Мириады эмоций сменились на его лице всего за несколько ударов сердца: отчаяние, одиночество, тоска и мука, от которой разрывалось сердце…

– Есть один кошмар, который постоянно преследует меня, – хрипло признался он.

– Какой кошмар?

– Мой лучший друг…

Он осекся и закрыл глаза. Невыносимо видеть его таким! Каро жаждала прогнать зловещие тени!

– Я хочу помочь, – повторила она.

Он стиснул кулаки, явно пытаясь взять себя в руки.

– Ты ничего не сможешь сделать. А что, если сможет?

Каро молча сидела, борясь с обуревавшими ее чувствами: желанием, сочувствием, отчаянной потребностью утешить его.

Потом медленно поднялась и подошла к нему, зная, что сделает все на свете, лишь бы прогнать мрак, застлавший его глаза. Протянув руку, она положила ладонь на пылавшую жаром щеку Макса.

– Каро… – резко предупредил он. Теперь он смотрел на нее с мольбой и отчаянным голодом, до боли сжимая ее плечи, и все же сдерживался из последних сил. Он боролся с собой.

Он разжал руки, скользнул ладонями по ее шее, затылку… пальцы почти грубо погрузились в шелковистые локоны. Глядя в ее запрокинутое, освещенное лунным светом лицо, Макс боролся с поистине дикарскими, примитивными инстинктами. Он страстно хотел и добивался одного – взять то, что предлагала Каро, и все же не доверял себе: сейчас он чересчур уязвим, чересчур открыт. Если он позволит своим губам изведать вкус ее рта, значит, не остановится, пока не войдет в ее лоно и не останется там до тех пор, пока они оба не достигнут экстаза. Он подхватит ее на руки, отнесет в каюту, где остаток ночи будет тешить свое плотское желание.

Макс стиснул зубы, пытаясь сдержаться. Если капитуляция Каро – все, что ему нужно, значит, его ждет победа. Он распознал в ее глазах блеск желания, безошибочное стремление изведать его ласки. Она принадлежит ему, и он возьмет ее!

Но он хотел большего, чем простое обольщение. Большего, чем ее участие. Он хотел страсти, полной и беззаветной. Не только утешения, как в тот раз, когда она пыталась исцелить его.

И поэтому нечеловеческим усилием воли противился порыву взять ее прямо сейчас.

– Тебе пора идти, – сухо процедил он и схватил ее за плечи, чтобы оттолкнуть от себя.

Смущенная, Каро продолжала смотреть на него во все глаза. Макс поспешно отошел.

– Мне твое утешение ни к чему, милая, – хмуро пробормотал он. – Я в нем не нуждаюсь.

Про себя Каро подумала, что последнее утверждение весьма спорно, но промолчала, разрываемая одновременно злостью и унижением. Как он мог двумя небрежными словами отделаться от нее! Но она не собирается стоять здесь и спорить с ним!