Онлайн книга «На тихом перекрестке»
|
Парень промолчал. — Только не говори, что ты поругался со своей девушкой, — проговорила Шано, поняв, что «актер» ничего не собирается рассказывать. — Это будет удар по моему самомнению! Он улыбнулся, но опять ничего не ответил. Шано допила свой кофе и встала. — Ладно, мне пора. Постельное белье найдешь в шкафу. Надеюсь, постелить не поленишься? Кажется, я ничего не забыла. Еды тебе хватит на неделю, с голоду не умрешь. Парень покивал головой. — Выходить будешь? — Вряд ли, — ответил он. — Не думаю, чтобы мне захотелось погулять. — На всякий случай вот тебе деньги, — Шано положила на стол несколько бумажек. — Если что, позвони мне, телефон здесь, — она положила на стол визитную карточку. «Шано Шевальер», — прочитал парень и улыбнулся. — Я забыл представиться. Меня зовут Мартен Саба. — Приятно познакомиться, — улыбнулась Шано. — Ну-ка вспомни, что тебе еще нужно? — Если не трудно, принеси пару книг, — попросил Мартен. — Что-нибудь по истории синематографа и всемирная история за последние сто лет. «Синематограф»… Шано кивнула. — Каких авторов? — Все равно. Главное — не очень кратко. — Хорошо, — Шано вспомнила о ключе, заглянула в сумочку. — На всякий случай вот ключ. Завтра днем загляну. Парень любезно сказал: — До свиданья. Все-таки этот «актер» был странным, даже если забыть одежду и старое золото. Какой-то он был… чересчур сдержанный, что ли. Словно боится сделать неверный шаг. Спустившись вниз, Шано предупредила швейцара, что в ее квартире будет жить приятель; потом вышла на сияющую вечерними огнями улицу и прошла три квартала до своей постоянной квартиры. Эту квартиру — на последнем этаже старого дома — она любила. Окна с одной стороны выходили на улицу, с другой — на плоскую крышу соседнего дома; в теплую погоду Шано открывала окно нараспашку и выносила на эту своеобразную веранду кресло и столик — окна других квартир сюда не смотрели, и Шано пользовалась «верандой» единолично. Едва войдя в квартиру, Шано подошла к телефону. — Алло, Виллем, как поживаешь? — Отлично поживаю! — бодро отозвался Виллем Хорн, ее осведомитель в полиции. — Завтра утром надо встретиться, — сказала Шано. — У меня есть чашка, а на чашке — пальчики. Надо бы проверить, не числятся ли они в картотеке. — Нет проблем! — ответил Виллем. — Были бы пальчики, а дело найдется. Встретимся как обычно? Шано переложила чашку, из которой «актер» Мартен пил кофе, в бумажный пакет, а пакет — чтобы не забыть — спрятала в большую сумку, с которой собиралась ходить завтра. Следующий звонок был к Адаму Штреху, пожилому библиотекарю. — Что вам нужно на сей раз, мадемуазель Шано? — деловито спросил господин Штрех. — Что-нибудь по истории кинематографии и какую-нибудь книгу по истории двадцатого века. Не очень краткие, но и не слишком подробные. — А конкретнее? — Даже не знаю, — ответила Шано. — Это для одного моего приятеля. Он кинорежиссер, — попробовала объяснить она, — но, сами понимаете, человек далекий от реального. Художник… — Ну, хорошо, — ответил господин Штрех. — Что-нибудь придумаю. 2 Назавтра Шано с самого утра встретилась с Виллемом, отдала пакет с чашкой и договорилась о новой встрече ближе к обеду. Потом она заглянула в библиотеку Музея естествознания. Господин Штрех уже приготовил для нее два увесистых тома. — Вероятно, это подойдет, — произнесла Шано, глянув на названия. Однако господин Штрех всегда отличался особой добросовестностью. — Я тут нашел еще одну книжку, — сказал он. — Очень наглядно, она для детей. — Да? — Но она по-французски, — продолжил господин Штрех, показывая книгу. «Лица вещей», прочитала Шано название. Предисловие начиналось так: «Дорогой друг! Тебя окружает множество вещей, ко многим ты привык и не представляешь мир без них. А ведь еще сто лет назад мир был совсем иным. Прочитай эту книгу, и ты узнаешь, как изменялись в течение последнего века лица вещей!» Шано пролистала книгу. — Даже если ему не подойдет, я сама с удовольствием полистаю, — поблагодарила она. Сложила книги в свою спортивную сумку, занесла их Мартену и отправилась на вторую встречу с Виллемом. Виллем ожидал Шано в небольшом кафе недалеко от Главного полицейского управления. — Неужели нельзя оставить этого дедка в покое? — с ходу поинтересовался он. — Не занимайся живодерством, старикан и так скоро сыграет в ящик. Я вообще удивляюсь, что он еще жив до сих пор! Хотя как профессионал я согласен — личность он весьма любопытная. Где ты его откопала? — Погоди-погоди, — нахмурилась Шано. — Ты о чем? — Да о пальчиках на твоей чашке! — Ты хочешь сказать, они принадлежат какому-то старику? — спросила Шано. — Какому-то! — фыркнул Виллем. — Не какому-то, а самому Мартену Саба! — Самому? — переспросила Шано. — Именно — самому! Плохо знаешь историю отечественной криминалистики, — укорил ее Виллем. — Этот парень в свое время едва не стал северингийским Аль-Капоне. Правда, он куда-то сгинул в одиннадцатом году и посмотри-ка когда объявился! — Когда он сгинул? — снова переспросила Шано. — В девятьсот одиннадцатом, — отчеканил Виллем. — Вот, я принес тебе копию досье. Шано растерянно наморщила лоб: — Послушай, сколько же ему сейчас лет? — Точная дата рождения не известна, — отозвался Виллем. — Но никак не меньше ста. Шано задумчиво покивала. Пропал в девятьсот одиннадцатом году… Да, все сходится: одежда, трость, золотые кроны… Чего-то подобного она подсознательно и ожидала. «А он неплохо сохранился для своего возраста, — подумала Шано и тут же задала себе вопрос: — Вот только интересно — как?» 3 Мартена Саба, который не успел стать северингийским Аль-Капоне, на самом деле звали Мартен Дюпон. Дюпон — была фамилия его матери; а отца у него не имелось. Рос он, как и прочие мальчишки в портовых пригородах Генотана, шалопаем; воровство считалось доблестью, драки — делом чести. Когда Мартену было пятнадцать, он пырнул ножом своего недруга с соседней улицы и сбежал из Генотана в Корису. Генотан, конечно, был ему родным домом, но был он родным домом и для дружков убитого, которые поклялись отомстить Мартену; столица же была местом неизведанным, неизвестным, хотя и, по общему мнению портовой шпаны, скучным. |