Книга Приют изгоев, страница 96 – Сергей Лифанов, Инна Кублицкая

— Никакой ты не Тевир, — сказал Пройт спокойно.

— Да? — безразлично отозвался Абраксас. — Думай как хочешь. Все же мне не нравится, когда ты заходишь в мои покои. Я, пожалуй, распоряжусь, чтобы тебя сюда не допускали совсем.

Пройт не отреагировал, он по-прежнему смотрел на Книгу. Абраксас поймал себя на том, что тоже не может оторвать взгляд от саФьяна с золотом, стряхнул с себя оцепенение и вышел.

ПО ВОЛЕ ВЕТРА

Старый колдун умер через день после этой встречи, на рассвете, и весь этот день над замком, впервые за все это время, шел дождь.

Книга в тот день будто сошла с ума — она тянула к себе так, что Абраксас в конце концов не выдержал, и, чтобы не поддаться соблазну, выбросил свой ключ в большой и глубокий пруд; так же поступила и Аойда — и магнетическое действие Книги пропало.

Пройта весь день видно не было, и Абраксас не смог найти его ни в саду, ни в замке.

Ближе к вечеру Абраксас выволок во двор свой шар.

— Ветра здесь не бывает, — сказала Аойда тревожно.

— Ночью-то? — ответил Абраксас. — Ты что, не помнишь, как было, когда мы ночевали в пустыне?

Аойда не стала спорить.

Абраксас весьма смутно представлял себе устройство и способ управления теплонадувным шаром, или, как его еще называли, «рыбьим пузырем» (принцип его действия был заимствован у таласар), но другого пути уйти отсюда и остаться в живых не было. Задумав побег, он заранее обдумал все возможные варианты и остановился именно на таком, единственном.

Вместо корзины он привязал к своему «рыбьему пузырю» большой плетеный ларь, который нашел в одной из комнат, — только крышку оторвал. Вместо горелки пристроил над корзиной один из больших светильников из сокровищницы, которые — он в этом специально убедился — загорались, стоило к ним приблизиться человеку, находясь и вне ее стен; правда, никто не мог знать, как долго продержится магия по мере удаления «пузыря» от замка, но даже если и не долго, то хотя бы часть пути им доведется пролететь, а не идти пешком. К корзине подвесил несколько небольших, но увесистых мешков в качестве балласта.

И начал надувать его теплым воздухом.

Аойда хотела ему помочь, но не знала как, поэтому она просто собрала в узелок некоторые вещи и некоторый запас пищи и взяла большой серебряный кувшин с плотно притертой крышкой, куда налила воды. Абраксас кивнул и погрузил припасы в корзину.

Неожиданно, когда шар, больше напоминавший в неумелом исполнении Абраксаса просто бесформенный мешок с горячим воздухом, уже рвался в воздух, появился Пройт. Он приблизился к стоящему под шаром Абраксасу и спросил без выражения:

— С таким громом сюда шел, а теперь сбегаешь?

— Не столько шел, — поправил Абраксас, — сколько меня сюда тащили. Теперь тот, кто тянул меня, умер, и оставаться здесь я не намерен. Не для меня это райское место.

Пройт пожал плечами, и, не говоря больше ни слова, отошел.

Аойда, чувствуя себя не очень ловко, спросила:

— Мы… мы улетаем только вдвоем?

— Похоже, да, — ответил Абраксас. — Твой приятель, кажется, предпочитает остаться здесь. Или ты хочешь захватить кого-то из прислуги? — заметил он. — Я лично предпочитаю, чтобы они держались от нас подальше даже сейчас. Они слишком долго жили под властью Книги.

В самом деле, замковая прислуга теперь пребывала в состоянии полнейшей растерянности. Правда, обязанности свои они выполняли, но словно через силу. Казалось, что они как будто полиняли — девушки-прислужницы не казались такими юными и соблазнительно прелестными, как раньше, а постарели сразу лет на десять—двадцать.

— Здесь все фальшь, — проговорил Абраксас с отвращением. Он глянул на жену: — Ты готова? Аойда кивнула.

— Тогда пора в путь. До захода солнца нам надо подняться повыше. В пустыне чем ниже, тем страшнее ветер.

— Может, подождем до завтра? — несмело предложила Аойда.

— Нет. — Абраксас покачал головой. — Мало ли что может случиться за ночь?

Он первым залез в трепыхающуюся корзину, помог подняться ей.

— Сядь и держись крепче, — сказал Абраксас. — Сейчас может сильно тряхнуть.

Аойда опустилась на дно хлипкой корзинки и изо всех сил вцепилась в какие-то лямки, торчащие из ее пола. Абраксас повозился, и шар рванулся вверх с такой силой, что корзину тряхнуло и Аойда повалилась на бок, а на нее повалились узел-ки, свертки и Абраксас.

В Ар-и-Дифе днем было жарко, однако ближе к закату, когда солнце стояло уже низко, воздух начинал остывать, а ночью вовсе мог стать холодным, особенно на высоте. Поэтому теплый воздух внутри шара должен был обеспечивать достаточную подъемную силу, а ветер — достаточную скорость, чтобы за ночь они успели преодолеть большое расстояние — возможно, даже долететь до берега океана; о дальнейшем Абраксас просто не думал.

Он смотрел в сторону востока, откуда на Ар-и-Диф надвигалась ночь. Его беспокоило, насколько высоко поднимались пылевые бури, бушующие ночью над пустыней. Сейчас от этого зависела их жизнь.

Окружающий воздух между тем с каждой минутой становился все холоднее. Аойда куталась в меховой плащ и с тревогой посматривала на Абраксаса. Тот казался невозмутимым и только поглядывал иногда то на хронометр, то на восточный Горизонт, то на западный.

— Ну вот, — наконец сказал он, — начинается. Хочешь посмотреть?

Аойда встала рядом с ним. Восточный край пустыни, уже подернутый ночной мглой, казался несколько размытым.

— Буря? — догадалась Аойда. — Но она же идет низко и до нас не достанет…

— Это пока, — покачал головой Абраксас. — Ночь только начинается.

Тьма давно скрыла замок; он сильно уменьшился, сместился в сторону, но за горизонтом не скрылся — ветра, на который рассчитывал Абраксас, все не было и не было. В голову невольно закрадывалась трусливая мысль, что, возможно, ветер так и останется внизу, а здесь, на высоте, воздух даже не шелохнется, и они провисят над замком всю ночь, а затем…

С опозданием солнце наконец село и для них. Смотреть вниз стало совсем не на что, пропали все ориентиры, и Абраксас сел рядом с женой, завернувшись в лисий плащ, обнял ее за плечи, и они стали ждать, что пошлет судьба. Над ним голубоватым, почти незаметным огоньком светилась лампа, и значит, судьба была к ним пока благосклонна.

Время тянулось медленно: минуты, как часы, часы, как века.

Несколько раз корзину дергало налетающим порывом ветра, и пару раз их припорошило мелкой пылью; в остальном же шар казался неподвижным, как необычайно крупные звезды над головой. Аойда, чтобы отвлечься, потому что в душе поселился мучительный ужас, тихонько читала наизусть древние речитативы, прославляющие товьярских королей, и напевала баллады о подвигах Тевиров. Абраксас предпочел бы, чтобы вместо восхвалений его предков она просто помолилась бы, но раз Аойда черпала душевные силы в деяниях давно умерших королей, он не стал ничего говорить. Иные баллады он раньше никогда и не слыхал, и ему, возможно, было бы интересно, если б мысли не были заняты другим.