Книга Таких не убивают, страница 133 – Кир Булычев

Показались ее гладкие смуглые плечи, показалась прядь ее вороных волос («У меня такое впечатление, что раньше (см. гл. 4 и 5) ты подчеркивал ее бледность. Почему он только сейчас заметил черную прядь? Значит ли это, что дома она ходила в платке?»).

Неверный свет свечи заиграл на обнажившейся груди Глории. Грудь была такой же девичьей и упругой, как шесть лет назад в подземельях бутанского дворца. Желание вспыхнуло в Григории с новой силой, и он стал срывать с себя одежды, которые беззвучно планировали на ковер.

Почти неслышная мелодия заиграла в воздухе («Стиль!»), и Глория подняла к потолку тонкие руки в звенящих золотых браслетах.

Подобно кобре под звуки дудочки факира в Джеллахабаде, ее гладкое, подвижное, скользкое в движениях («!») тело несло в себе такой запас страстного желания, что Григорий, хоть и был только что намерен поговорить с Глорией раз и навсегда о том, что сердце его склонилось к Дарии лишь ее плоть отныне беспокоит его высокие чувства («Плоть ли?»), не удержался и потянулся к источнику страсти.

Тихо ахнула Глория, словно удивляясь прикосновению алчущих рук, она откинулась назад и упала на диван-кровать, одной рукой откидывая стеганое одеяло, другой привлекая к себе возлюбленного.

В полутьме глаза Глории увеличились до размеров немыслимых и приняли форму глаз огромной птицы.

— Скорее, скорее! — молила Глория, извиваясь в руках Григория, словно пойманная им сильная птица, которая на самом деле и не желает вырваться из его рук.

Скорее, скорее… И вдруг в комнате вспыхнул свет.

— Я не могу! — закричал Григорий, увидев Дарию. — Она потребовала, она соблазнила меня, как это бывало всегда!

— Да, я всесильна, — обратилась Глория к дочери. — Даже в соперничестве с тобой я возьму верх. И не потому, что мне так нужен Григорий. Но он — выдуманный мною мужчина. Я его познала в подземельях Бутана, он мой астральный антипод, и потому мы обречены навсегда оставаться парой сынь и янь, воздух и плоть, гроза и ручей. Ты понимаешь меня, дочь?

— Но как я могу спать, о, мама! — ответила Дария. — Как могу я заснуть, если всем телом я стремлюсь к Григорию, и в то же время меня продолжает преследовать человек-слон?!

— Ганеша? Неужели он проник сюда из Бомбея? Я же оставила его бесчувственным, изнемогшим от любви в храме Шри-Вандахары в предместье Бомбея. Это было двадцать лет назад…»

Когда поезд остановился в Мытищах, Лидочка прервала чтение, потому что на следующих страницах его герои, вместо того чтобы заниматься чем-нибудь полезным для себя и общества, направились воздушным путем в Бомбей, чтобы отыскать в подземельях храма Чакравихара видеокассету, запечатлевшую насилие, случившееся двадцать лет назад.

Эти сцены не имели прямого отношения к событиям последних дней в Челушинской. К тому же лента на машинке Сергея совсем износилась и последние страницы читались с большим трудом. Лидочка проклинала покойного писателя и мечтала о том моменте, когда он догадается вставить в машинку новую ленту. В конце концов, почему она должна портить себе глаза из-за того, что начинающий классик эротической эзотерики экономил на лентах для пишущей машинки?

Лидочка решила дочитать роман лишь в том случае, если Сергей сменит ленту.

Она быстро перелистала несколько страниц, приближаясь к концу повествования, но шрифт становился все бледнее… Вдруг ее посетила удача! Автор наконец сменил ленту!

Поезд отошел от Мытищ. Осталось минут шесть-семь, а то придется дочитывать роман на пеньке в лесу.

«Человек-слон бросился по лестнице вниз. Григорий преследовал его. Во дворе, в сумерках, человек-слон казался медведем. Он остановился и крикнул:

— Не подходи!

— Я тебя не боюсь, — ответил Григорий. Он смело шел на серого урода и вдруг увидел, что в его руке что-то блеснуло.

«Пистолет!» — подумал Григорий.

— Брось оружие! — приказал он тихим голосом, чтобы не волновать соседей по дому.

— И не подумаю! — ответил Слон.

Тогда Григорий смело бросился вперед.

Слон прицелился и выстрелил. Но пуля прошла мимо. Этого момента Григорию было достаточно, чтобы броситься вперед и сшибить Слона с ног. Тот тяжело рухнул на асфальт. Григорий вырвал у него пистолет. Слон отчаянно сопротивлялся. В борьбе пистолет неожиданно выстрелил. Слон воскликнул и схватился за плечо. Между пальцами показалась кровь.

— Я тебя ненавижу! — проворчал Слон.

Григорий стоял, выставив вперед руку с пистолетом.

— Беги! И чтобы я тебя больше не видел, — приказал он Ганеше.

Проклиная его, Слон побежал прочь».

Значит, между молодыми людьми, то есть между мужчинами или, еще вернее, между героем и ожившим индийским богом произошел конфликт. Вернее всего, причиной ему была Дария. Конечно, можно было отлистать несколько страниц назад и попытаться разобраться в сути конфликта, ломая глаза на слепом тексте. Но это не так важно. Если важно, Толик подскажет.

«Григорий поднялся на третий этаж и только дотронулся до звонка, как Дария открыла дверь. Глаза ее были расширены, и руки дрожали.

— Что вы с ним сделали, Сергей? — спросила девушка.

— Не бойтесь, я его не убил. Рана у него легкая. Вы знали, что он носит с собой оружие?

— Я никогда не думала, что он посмеет употребить его против вас.

— Надо спрятать пистолет, — сказал Григорий. — Мне не хочется, чтобы кто-нибудь увидел его в моих руках.

— Ты — мой герой, — проговорила Дария. — Ты освободил меня от власти демона. Делай со мной, что хочешь.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, — сказал Сергей, положив пистолет на журнальный столик.

— Я боюсь…

— Ты боишься Слона. Он больше не вернется.

— Я боюсь моей мамы. Она не переживет этого. Она убьет нас.

Дария приблизилась к мужчине и положила руки ему на плечи. Ее халатик распахнулся, и показались высокие упругие груди.

От их вида у Григория сжалось сердце.

— Пойдем в мою комнату, — прошептала Дария.