Онлайн книга «Непоседа»
|
— Вот видишь — если обман раскрылся, то всем плохо. Ты переживаешь, что был дураком. Я переживаю, что я жадный обманщик. Все обижаются и грустят! А если обман не раскрылся, если ты доволен покупкой, а я деньгами — все довольны! — Так неправильно, — сказал Трикс. — Получается, что обманывать — это хорошо! — Иногда да, — усмехнулся Карим. — Вот я утащил у отца монетку и купил сладостей. Допустим! Если отец не заметил — все довольны. Если отец заметил — он расстроился, я три дня хожу и сесть не могу, соседи смеются — купца Васаба родной сын обманул! — У нас все по-другому, — сказал Трикс, но поневоле задумался. Рынок рабов ему уже наскучил. Здесь все оказалось вовсе не так ужасно, как он подозревал, но почему-то все равно было неприятно. К тому же и торговли особой не велось — все приценивались, спорили, обсуждали достоинства и недостатки товара, но вовсе не спешили расставаться с деньгами. В общем, все было как на обычном самаршанском базаре, где о цене на пару помидоров могут спорить целый час. Только в самом дальнем углу рынка собралась небольшая толпа, горячо что-то обсуждающая. Трикс приблизился и неожиданно с содроганием услышал: — Молодой раб из северного королевства! В хорошем состоянии, не битый. Светлая кожа. Эксклюзивная желтая окраска волос! Пробег небольшой, всю дорогу везли в телеге. Таможенные подати уплачены. — Вот знал я, что не надо сюда ходить… — печально сказал Карим. Трикс стал проталкиваться сквозь толпу. На него поглядывали с любопытством, но, видимо, уверенное поведение доказывало самаршанцам, что перед ними не раб. А продавец, чем-то напоминающий Васаба купец, размахивая руками, вовсю рекламировал свой товар: — Пригоден для работы в поле, дома, в лавке. Умеет читать, писать и считать. Сражается мечом… Увидев Трикса, он замолчал и вроде бы даже слегка смутился. Но через мгновение воспрял духом и радостно продолжил: — Согласно древнему гуманному обычаю нашего народа, соплеменник обладает преимущественным правом покупки раба! И сдвинувшись в сторону, вытащил из-за своей спины и выставил вперед раба. — Иен? — воскликнул Трикс. Тощий рыжий парнишка со здоровым фингалом под правым глазом поднял голову и часто заморгал. Потом недоверчиво спросил: — Трикс? Торговец воздел руки к потолку: — О чудо! О радость! Братья встретились на чужбине! Один — впавший в беды и лишения, испытавший позор рабства и невзгоды чужой земли! Другой — свободный и богатый, праздным гостем посетивший наш великолепный Самаршан! Какая удивительная сцена, достойная поэта! Встреча через годы! Спасет ли брат брата? — Да мы не… — начал было Трикс, но торговца несло. Размахивая руками, он хватал окружающих за плечи, будто это чем-то подтверждало его слова, и говорил, говорил, говорил… — Рожденные в семье богатого северного купца от двух его любимых жен, с детства они играли и дружили. Но в поисках приключений один мальчик отправился в оруженосцы, второй же, помогая отцу, стал юным купцом и приехал в Самаршан. И что же он видит? Своего давно потерянного брата, взятого в плен на границе! На глазах самаршанцев выступили слезы. Кто-то, расчувствовавшись, высморкался. Трикс вдруг с ужасом почувствовал, как в голове его начинают тесниться какие-то безумные образы. Отец его — не настоящий, со-герцог Рат Солье, а толстый бородатый купец… Маленький рыжий мальчик с лицом Иена — они сидят у камина и играют фигурками рыцарей… Вот Иен уже постарше, и он ночью убегает из дома, разбудив Трикса и шепотом поведав, что хочет стать рыцарем… Вот сам Трикс помогает отцу торговать в лавке… Губы Трикса шевельнулись и он против воли закричал: — Иен! Родной братик! Узнаешь брата Трикса? Он кинулся к Иену и заключил его в объятия. — Узнаю! Узнаю брата Трикса! — завопил Иен, крепко обнимая Трикса. Но тут Трикс заглянул в его глаза, ставшие совсем дурными. И до него дошло! Купец, сам того не понимая, был колдуном. И сейчас, убеждая окружающих в своей фантазии, он начинал менять реальность! Еще чуть-чуть — и Трикс перестанет быть волшебником и сыном герцога, а станет сыном купца… ему даже вспомнился караван, который он привел в Дахриан… восемь верблюдов, второй охромел в пути, надо продать и купить нового… — Я не сын купца! — рявкнул Трикс, отпихивая Иена. — И он не брат мне, а друг! — Не сын купца? — удивился работорговец. — Кто же? — Я маг! — воскликнул Трикс. Ах, как ему сейчас не хватало волшебного посоха, чтобы легко и без затей убедить всех в своей природе. — Я маг — и повинуясь мне, трепещет сама природа! Я повергаю в пучины моря витамантов! Я дружен с драконами! — Хм, — кивнул работорговец. — Допустим. Полагаю, великий маг не беднее сына купца… и выкупит своего бра… друга? Морок, туманящий голову Трикса, отступил. — Разумеется, я не оставлю его в неволе, — гордо сказал Трикс. — Что ты хочешь за его свободу? Работорговец облизнул губы: — Триста динаров! — Что? — остолбенел Трикс. Огляделся. Самаршанцы одобрительно кивали. — Цена… цена невольника двадцать динаров! Или двадцать пять! Ну… тридцать. — У нас особый случай, — улыбнулся самаршанец. — Какой еще особый? Ты… ты же сам умилялся, что мы встретились! — Конечно, умилялся! — воскликнул работорговец. — Это как раз и есть особый случай, который резко повышает цену! Он снова воззвал к окружающим: — Скажите, что дороже — безымянный раб или соотечественник? А за кого отдашь больше — за простого соотечественника или за друга? Все закивали. — То есть будь он моим братом… — понял Трикс. — Я бы попросил не меньше четырех сотен, — подтвердил самаршанец. — Зря вы друг друга узнали, — вздохнул Карим. — У меня нет столько денег, — растерянно сказал Трикс. Полез в карман, достал маленький кошелек. Открыл. — Пять… десять… у меня тринадцать королевских талеров. Это двадцать шесть динаров, так? Работорговец пожал плечами. — Ну ведь ты бы продал его за эти деньги! — возмутился Трикс. — Почему же просишь с меня больше? — Никто не скажет, что я не ценю дружбу! — гордо ответил работорговец. — А если я начну колдовать и поразю… поражу… — Трикс на миг задумался. — Да, именно поражу! Поражу тебя ужасным заклинанием? — В центре Дахриана? В окружении сотни честных граждан? — Работорговец искренне удивился. — Считай, что я уже поражен — твоей наивностью и безрассудством. — Небось будь на моем месте Прозрачный Бог — ты бы отдал раба даром! — воскликнул Трикс. |