Книга Неверная жена, страница 2 – Жаклин Санд

– Тебя никто не подозревает?

– Подозревает? – Фарис приподнял угольные брови. – Какие подозрения, мой друг? Я воин Аллаха. Воинам здесь теплый прием и почет.

– Только не говори, что тут собрались истинные воины Аллаха.

– Тут собрались разбойники и убийцы, хотя сами они считают себя священными освободителями. Джабир ибн Кибир зол на Салах ад-Дина за то, что тот не признает его. Джабир посылал гонцов к владетелю Калат ар-Рабада, чтобы тот замолвил словечко перед султаном, но увы, увы.

Старый друг мог разглагольствовать долго, и Даниэль прервал его:

– Фарис, где она? Я хочу забрать ее и уйти.

– Ты заберешь… только подумай прежде. Посмотри и возвращайся. Будем говорить и решать.

Даниэль хмурился.

– Ты не желаешь объяснить мне, в чем суть?

– Ты должен увидеть сам. Ее темница самая последняя в коридоре, ведущем направо. Больше никого нет, – Фарис показал. – Туда. Я останусь здесь. Атамынна ляка аттауфик [2] .

– Шукран [3] , – пробормотал Даниэль, снял перчатки, сунул их за пояс и пошел в указанном направлении.

Его не интересовало, есть тут охранники или нет – наверняка были, но Фарис их всех успокоил. Фарис был мастером своего дела и за две недели, что провел в крепости Ахмар, не терял времени. Теперь он чувствует себя тут уверенно, как дома (любопытно, где его настоящий дом?..), а Даниэль знает, что спина прикрыта.

В темницах воняло, как в свинарнике. Хуже, пожалуй. Факелы горели только в начале и в конце коридора – незачем тратить огонь на заключенных, – многие решетки распахнуты, за ними – озерца могильной тьмы. Тихое шуршание и попискивание свидетельствовало о присутствии крыс, что-то искавших в гнилье. В тюрьмах Франции на пол, бывает, кидают солому, которая преет годами, а здесь, ввиду бесплодности простиравшихся вокруг гор и равнин, стелили доски или просто бросали тряпье на камни. Доски прочнее соломы и не меняются десятилетиями. С годами в них заводится всякая дрянь, древесина начинает издавать резкий запах, а тряпки гниют и кишат насекомыми. Часто в темницы заползают змеи; Даниэль увидел одно блестящее тельце на костях, белеющих в полумраке у дверей одной из камер. Змея не пошевелилась, когда он прошел мимо.

Если пленницу все время держали здесь, тогда намеки Фариса могут обернуться… сумасшествием. В подобных условиях даже взрослый мужчина может потерять рассудок, что уж говорить о слабой женщине. Это Даниэль тоже учитывал и имел на сей счет распоряжения. Конечно, убивать женщин – гнусное дело, но бывают случаи, когда это наилучший выход. Если она сошла с ума, Господь простит Даниэля и примет ее душу на небесах. Все будет хорошо.

Где-то капала вода, и этот монотонный звук, тоскливый и безнадежный, показался Даниэлю звуком самого времени. Каково это – день за днем проводить в темнице, не видеть солнечного света, не слышать веселых людских голосов? Даниэль помнил, но не хотел вспоминать сейчас. Он прошел мимо открытых ртов всех камер в коридоре и остановился перед последней, единственной запертой здесь. На стене чадил факел, и оттого можно было как следует все осмотреть. Массивный замок на вид внушителен, но поддастся умельцу быстро. Решетка крепкая, однако ломать ее не придется. Даниэль взялся руками за прутья и вгляделся в камерную полутьму.

Грязный пол, вонючее ведро в правом углу и груда тряпок – в левом. Приглядевшись, Даниэль увидел в тряпичной куче волосы и понял: это женщина. Она лежала спиной к нему, накрывшись чем-то вроде одеяла, и не шевелилась. Неподалеку, в нише, где стояла глиняная миска с остатками еды, сидела крыса и умывалась, ловко орудуя маленькими лапками.

Тишина. Капли.

– Леди Александра! – негромко позвал Даниэль.

Она не шевельнулась.

– Леди Александра! – повторил он громче. Если верить Фарису – а кому верить, как не ему! – тут никого нет поблизости, и значит, никто не услышит. – Проснитесь!

Спутанные волосы дрогнули. Женщина зашевелилась, выпростала из-под тряпок худую руку и зашарила в воздухе, как будто отгоняла призраков. Даниэль нахмурился: кажется, он был прав в своих предположениях. Что ж, он откроет замок, и потом…

Додумать он не успел. Женщина приподнялась, села и неловко обернулась, сбрасывая с себя тряпки, и тут, когда она попыталась встать, придерживая большой живот, Даниэль понял, в чем состояла сложность Фариса.

И беззвучно выругался.

Подняться ей удалось не сразу. Она встала, пошатываясь и опираясь рукой о стену, с трудом устояла на ногах и посмотрела на Даниэля из-под спутанных волос, когда-то бывших белокурыми.

– Кто вы? – спросила она шепотом. – Откуда?..

«Не сумасшествие», – подумал Даниэль с облегчением и досадой. С облегчением – потому, что теперь ее не нужно убивать. С досадой – потому, что лучше бы сумасшествие, пожалуй.

– Вы можете подойти ближе? – ответил он тоже шепотом. Кричать в подземельях не следовало.

Она кивнула, сделала несколько шагов и вцепилась в решетку с другой стороны. Свет очертил ее лицо с глубоко запавшими глазами и фигуру, затянутую в слишком тесное платье, когда-то бывшее зеленым, а теперь ставшее серым.

– Леди Александра, – сказал Даниэль, глядя в ее грязное лицо, – вы меня понимаете?

– Конечно, – сказала она.

Не испугалась, не удивилась, ничего такого. Наверное, это тюремное отупение, когда человеку становится все равно, что с ним будет дальше; Даниэль помнил это.

– Меня прислал ваш супруг, Гийом де Ламонтань. – Он старался говорить четко и медленно, чтобы слова доходили до нее лучше. – Я должен увести вас отсюда.

– Мой супруг… – Леди Александра покачала головой. – Я ждала… я думала, что он придет и спасет меня раньше. Или заплатит выкуп…

– Никто не просил за вас выкупа, – объяснил Даниэль. – Граф де Ламонтань не знал, где вы, и лишь три недели назад ему стало это известно.

– Почему он не пришел сам? – шепотом спросила леди Александра. По-франкски она говорила гладко, будто вышивала гобелен.

– Он не умеет карабкаться по стенам, а я умею. Меня зовут Даниэль, и я должен увести вас отсюда. – Он остановился. Весь первоначальный план летел к черту. – Только прежде… Мне нужно посовещаться с другом.

– Не уходите! – вскрикнула она и вцепилась в его руки, когда он сделал попытку отойти от решетки. Глаза ее вспыхнули огнем. – Вы не снитесь мне? Вы вправду тут?

– Я настоящий, леди Александра.

Она нервно улыбнулась и облизнула потрескавшиеся губы.

– Вы и вправду посланник моего мужа. Он сказал вам, как меня называли.