Онлайн книга «Flashmob! Государь всея Сети»
|
Девицы визжали, натурально. Я оглянулся, чтобы посмотреть на Кирилла, и увидел, что его нет среди гостей. Именинник попросту смылся, отбыв положенную церемонию. Не успел я дослушать вторую песню Рики, как официант принес мне записку. Там рукою Кирилла было написано: «Дон, пожалуйста, зайдите сейчас в библиотеку. Я Вас жду». Об этом в другой раз. Зизи приготовила завтрак внизу и зовёт меня. Сейчас будет рассказывать о своих впечатлениях. Впрочем, завтрак весьма поздний, более напоминающий ужин. Мы вернулись из гостей часа в четыре ночи и спали до трех дня. donnickoff 13 сентября 20… года Зизи в восторге. Зизи пляшет и поёт. Ей удалось пробиться в высшее общество, а какой-то смазливый мальчик из «Фабрики звёзд» пригласил ее на ужин. – Ага, это так называется, – сказал я. – Небось, педераст. – Какая разница, Дон! Тебе же лучше, если педик. И запела «Круто ты попал на ТиВи…» Целовалась с журналистом-международником. Там вообще после полуночи была полная вакханалия, пляски голыми при луне, как в «Золотом теленке», на фоне подаренного «лексуса». Я ничего этого не видел, поскольку был занят разговором. Посему замолчу. Скорее бы она уехала к своему пидору. donnickoff 15 сентября 20… года Так вот, вернусь разговору в библиотеке. Это то место, где мы с Кириллом обычно занимаемся. Богато обставленная библиотека с темными дубовыми стеллажами и отличным подбором книг, где преобладает историческая и философская литература. В кабинете было полутемно, лишь горела старинная лампа с зелёным стеклянным абажуром, стоящая на письменном столе, покрытом зелёным же сукном. В кожаных креслах возле маленького столика сидели Кирилл и незнакомый мне человек. На столике была ваза с фруктами и бутылка дорогого красного вина. Стояли три тонких фужера. При виде меня Кирилл и незнакомец поднялись с кресел. Незнакомец был небольшого роста, чуть ли не на голову ниже Кирилла, с буйной жесткой растительностью на голове, в которой достаточно было седины, с такою же бородой и короткими мощными руками. Он был в плотно облегавшем свитере, сквозь который угадывалось крепкое тело. Его вид живо напомни мне профессора Челленджера из знаменитого романа Конан-Дойла. Именно так я его себе и представлял. – Дон, я давно хотел познакомить вас с Григорием Ефимовичем Фихтенгольцем, моим учителем… – сказал Кирилл, делая жест ладонью в сторону бородача. Мне показалось, что слово «Учитель» было произнесено с большой буквы. – Очень приятно. Фихтенгольц, – бородач крепко пожал мою руку короткими мощными пальцами. – Донников, – кивнул я. – Присаживайтесь к нам, – пригласил меня Кирилл. Он подвинул к столику третье кресло и разлил вино в бокалы. Мы выпили, не чокаясь. Последовала небольшая пауза. – Дон, как вам нравится всё это? – наконец спросил Кирилл, сделав легкий кивок в сторону окна, из-за которого едва пробивался Рики Мартин. Я пожал плечами. – Ты же знаешь, что я там чужой. Никого не знаю, никому неинтересен, да и мне они неинтересны. – А позвольте спросить, второе проистекает из первого? То есть они вам неинтересны лишь потому, что вы неинтересны им? – встрял Фихтенгольц. – Вряд ли. Но вполне мог бы быть интересен в качестве коучера Кирилла, как пишет светская хроника, – улыбнулся я. – Уже интересны, – кивнул Кирилл. – Три журналиста просили показать вас, хотят брать интервью. – Значит, я вовремя смылся… Кирилл взглянул на часы. – Я оставлю вас наедине ненадолго? Нужно время от времени показываться публике. И он вышел. Как мне показалось, оставил нас наедине намеренно. Григорий Ефимович разлил вино и приветственно приподнял бокал, глядя мне в глаза. – Ваше здоровье… Алексей Данилович, у меня к вам серьезное дело. Точнее, предложение. – Я вас слушаю. – Я долго колебался, пока Кирилл не развеял мои сомнения. Дело не только трудное, но и опасное. Но кроме вас, некому… Я молчал. Фихтенгольц задумался, как бы выбирая, с чего начать. – Без обиняков. Помогите Кириллу бежать отсюда, – наконец произнес он. – Бежать? – Именно. Он же здесь охраняемый узник. – Но зачем? Он готовится к поступлению в Гарвард, насколько я знаю. Какой же он узник? – Он не хочет в Гарвард. – Ну… пусть тогда идёт в Университет. – Исключено. По завещанию отца ему запрещено поступать в российское учебное заведение. Но дело не столько в этом… – А в чём же? И Фихтенгольц рассказал причину, по которой Кирилл намеревался бежать. Он хотел «посмотреть Россию», ни больше, ни меньше. План показался мне наивным. – А вы не считаете, что нам всем неплохо было бы посмотреть на Россию? – спросил я. – Считаю, – кивнул бородач. – Но нам уже поздно, да и ничего, кроме запоздалого любопытства, мы не удовлетворим. А юноше нужно для дела. – Для какого, если позволите? – Я воспитывал его как государственного мужа России. У него эта миссия, он об этом знает, более того, были кое-какие знамения… Но он сам вам расскажет, если захочет. В знамения я, кстати, не верю, а вот воспитан он именно так. – Вы хотите сказать, что воспитывали из него политика? Фихтенгольц поморщился, будто глотнул хины. – Господь с вами! Политика!.. – укоризненно повторил он. – Государственного мужа России! Небо и земля. Их не так много было в нашей истории. Юноша не испорчен школьным воспитанием, получил только домашнее под моим руководством, у него есть идеалы, честолюбие. И он прямой потомок первого русского жалованного дворянина Никиты Демидовича Демидова, урожденного Антюфеева, уральского кузнеца. Петр Великий подарил ему дворянство и дал первую в России грамоту на дворянсто. До этого грамоты давались на титулы… Но это к слову. Кровь хоть и не княжеская, но это даже лучше… Он далеко пойдет, уверяю вас. И может быть, дальше, чем мы думаем. – В Президенты? – Я не люблю загадывать, – сказал Фихтенгольц. Тут вернулся Кирилл, то есть будущий государственный муж России. – Кирилл Юрьевич, я рассказал Алексею Даниловичу о ваших планах, – обратился к нему Фихтенгольц. «Ого! – подумал я. – У них высокие отношения». В этом церемонном обращении не было ни грамма иронии. |