Книга Flashmob! Государь всея Сети, страница 57 – Александр Житинский

Эту инструкция я получил 31 декабря утром.

– Что это значит?! – восклицал я. – Его освободили? Почему он не даёт о себе знать? Где будет его выступление?

Девушки и Васюта молчали.

– А не подстава? – спросила Лиза. – Выпустят кого-нибудь подкупленного.

Но наши сомнения продолжались недолго. Через полчаса пришло СМС с номера Кирилла.

«Дон, к 16.00 пришлите за мной машину туда же, куда мы впервые приехали в Москву. До встречи!»

– То есть, к метро «Парк Культуры»? – спросил я сам себя..

– Надо полагать, – сказала Лиза. – А вдруг ловушка? Я поеду, можно? Меня не знают в лицо, припаркуемся подальше, я пойду на стрелку и осмотрюсь.

Это показалось мне разумным.

– И я… Можно? – едва слышно жалобно попросила Даша.

– Тебе там совершенно нечего делать! – отрезала Лиза.

– Ну пожалуйста… Я никогда в Москве не была…

– Мы не на экскурсию едем.

– Пусть поедет, – сказал я. – Ничего страшного.

– Ну как знаете.

Они собрались мигом, потому что до Москвы было не менее четырех часов езды, и отбыли. Я послал СМС Кириллу:

«Машина отправлена».

«Спасибо. Все более-менее ОК. Не волнуйтесь».

Я все же не выдержал и позвонил Фельдману. Звонить Кириллу я не решился – мало ли с кем он и где.

– Давид, что с Кириллом? Где он?

– Он здесь, но он сейчас занят, – сказал Фельд-ман. – Насколько я знаю, вечером он будет у вас и сам всё расскажет.

– Чем же он занят, если не секрет?

– Пока секрет, – сказал Фельдман. – Да подождите вы несколько часов!

Что было делать? Оставалось только готовиться к новогоднему празднику. Мы договорились с Оксаной и Потапом, что Васюта заедет за ними около десяти часов вечера, чтобы взять главное блюдо – жареного поросёнка и уйму всяких закусок, которые Оксана уже приготовила или должна приготовить сегодня. Встреча с Потапом после того, что случилось два дня назад, меня несколько смущала, но видит Бог, вина моя была минимальна, если можно говорить здесь о вине.

Но грех был, от него не уйдешь. Был бы истинно верующим – покаялся бы и принял причастие, а так приходилось переваривать это в себе.

Сеть тоже готовилась к Новогодней ночи. В ЖЖ догорали несколько мелких скандалов по ещё более мелким поводам: хазары воевали с варягами, педики с натуралами, эмигранты с иммигрантами. Отличить одних от других не представлялось возможным.

В ЖЖ Кирилла уже скапливались наиболее нетерпеливые, спрашивали – какие проблемы удалось решить и о государственных планах. Барышень было заметно больше. Преобладали выразительные женские юзерпики в романтическом стиле. Всякие кошечки-собачки, трясущиеся сиськи и круглые попки были задвинуты подальше. Кирилл, видимо, просто в силу своей профессии царевича завоевал репутацию романтика и ригориста.

Я нарочно томил себя – не звонил никому из моих «детей», как их мысленно уже называл, даже когда они по всем расчётам уже должны были мчаться обратно. Из чистого суеверия. Боялся сглазить. И они, подлецы, не звонили, мучали меня, а может, просто обо мне забыли. Это нормально, нормально, я вам это говорю.

Он ворвался в дом первым, с горящими глазами, в распахнутой дубленке, встрепанный – и бросился мне на шею.

– Дон! Дон! Как я рад вас видеть!

– Тебя, мой мальчик… Говори мне «ты», – прошептал я, обнимая его.

– Тебя, Дон! Ты не бросил меня. Вы все не бросили меня, я так вам благодарен!

Они уже все толпились вокруг меня, прыгали от счастья, виртуальные мои дети, созданные мной для любви и радости.

Кукушка выпрыгнула из деревянного домика и пропела девять раз.

– Васюта, дуй за Потапом! Пока соберутся, пока то да сё…

– Есть! – сказал Васюта и исчез.

Девушки принялись готовить стол: накрывали белой скатертью, ставили закупленные загодя приборы. А мы с Кириллом уселись в старых креслах и подтащили к ним ноутбук Кирилла на табуретке. Он включил его с жадностью и вошел в Сеть, как в собственный дом.

– Вы не поверите, ещё не успел ни разу зайти!

– «Ты», – поправил я его.

– Да, надо привыкнуть, – смутился он.

Он поводил пальцем по площадке компьютера, заменяющей мышь, она именуется по-английски tachpad. Курсор ползал по экрану, поклёвывая ссылки.

– А знаешь, я сразу скажу самое главное, – наконец сказал он. – Я больше не «самый богатый тинэйджер России»!

Он улыбнулся, и в этой улыбке не было горечи.

Девушки, сновавшие рядом, слышали это. Даша посветлела, приободрилась, Лиза же никак не выразила своих чувств.

– Я догадывался, – сказал я.

– Я теперь вообще не богат. Не нищий, но… На уровне среднего клерка в среднем московском офисе. Я отдал им всё. Особняк остался за Полиной. Но содержать такую прислугу она больше не сможет. И я не жалею. Наоборот – у меня как гора с плеч упала… Ты понимаешь?

– Понимаю.

– Я теперь могу быть честным до конца. И сам добиваться цели. Без неправедных денег, – сказал он.

– Всё это красивые слова, – не выдержала Лиза. – Голыми руками Россию не возьмёшь. С голым задом, точнее говоря.

– Посмотрим, Лизанька, посмотрим! – Кирилл вскочил с места, неожиданно поцеловал ее. – Дон, она такая конспираторша! Я стою у «Парка Культуры», мерзну, всматриваюсь в машины… Подходит девушка, капюшон надвинут, в зубах сигаретка. Ну, думаю, понятно… Сейчас клеиться будет. Она взглянула на меня и говорит: «Это ты, Мирон, Павла убил?» Я чуть не упал. Смотрю – да это Лиза!

Кирилл снова сел и продолжил рассказ. Он уже успел рассказать всё в машине, пока они ехали, теперь повторял для меня.

Коротко говоря, как и предполагалось, его захватили кредиторы его отца. Деньги им были важнее мести. Обращались с ним вполне сносно. Он жил в каком-то особняке типа тех, что были внутри нашего «периметра». Может быть, даже в нашем «периметре». Привезли и увезли его оттуда с завязанными глазами.

В переговорах активно участвовал Фельдман, но заочно – по телефону и электронной почте. Фельдман предлагал выкуп, но Мамикоев упёрся – чужих денег мне не надо, отдайте мои. И предъявил кучу расписок и расчетов, согласно которым за десять лет наросли немыслимые проценты.