Книга Черный ястреб, страница 84 – Джоанна Борн

Прошлой ночью Жюстина наблюдала за тем, как Хоукхерст прокладывает себе путь в толпе самых обворожительных и кокетливых представительниц высшего света. Они провожали его восхищенными взглядами и тут же начинали переговариваться. Но ни одна из них не могла разглядеть его души под весьма обманчивой внешностью.

— Ты о чем-то думаешь, — прервал молчание Хоукер. — О чем?

— Я думаю о том, кем мы стали по прошествии всех этих лет. Ты и я.

— Главой мало кому известной государственной службы и владелицей магазина. Обычными людьми. — Хоукер погладил пальцами шелковый рукав платья Жюстины. Она увидела улыбку в его глазах, прежде чем та коснулась губ. — Позволь обнять тебя, хозяйка магазина.

— С радостью.

Рука Хоукера легла на талию Жюстины. Но он не просто обнял ее, а слегка приподнял и усадил к себе на колени и прижал к груди. Все это выглядело бы вполне невинно, если бы Хоукер не принялся тотчас же ласкать се грудь. Наслаждение было столь велико, что из его горла вырвался стон.

— Этот шелк не только выглядит как цветок. Он и на ощупь такой же. Нежные лепестки, внутри которых скрываешься ты.

У Жюстины не хватало слов, чтобы описать, насколько уютно она чувствовала себя в надежных и заботливых руках. Насколько приятно было ощущать ласки мужчины, которому доставляло удовольствие дотрагиваться до ее тела. Насколько приятно расслабиться в этих сильных и таких знакомых объятиях. А Хоукер вновь и вновь прижимал се к себе.

Покачиваясь из стороны в сторону и громыхая, экипаж медленно двигался вперед. Вокруг раздавался скрип повозок и грохот колес по булыжной мостовой. Прижавшись щекой к сюртуку Хоукера и прикрыв глаза, Жюстина наслаждалась моментом близости. В ее жизни так редки были мгновения, когда она могла на время забыть об осторожности.

— Ты не слишком спокойный человек. Эйдриан Хоукхерст. Но рядом с тобой мне почему-то очень спокойно. Никогда этого не понимала.

— Одна из загадок существования. — Хоукер коснулся пальмами соска Жюстины. и по ее телу тут же пробежала волна чувственной дрожи, оставив после себя след точно падающая с неба звезда.

— Мне нравится, — произнес Хоукер. имея в виду пробежавшую по телу Жюстины дрожь.

Он поцеловал ее в лоб, и Жюстина вновь задрожала в томительном предвкушении.

— Как хорошо… Я люблю, когда ты до меня дотрагиваешься!

— Я с удовольствием делал бы это на протяжении следующих десяти или двадцати лет. Ты подумала относительно замужества? Возможно, ты забыла о моем предложении, ибо слишком много всего произошло за последние несколько дней, но я все же спрошу.

— Нет, я не забыла о твоем предложении. Я решила оставить все как есть.

— И у тебя имеются на то веские причины, полагаю. Хоукер не выглядел обеспокоенным или расстроенным Он вновь поцеловал Жюстину в лоб, а потом проложил дорожку из поцелуев вниз к се уху. Она ощутила теплое дыхание Хоукера и шепот: «Chouette. Mignonne. Мои adore. Ti amo» [20] .

Экипаж, движущийся по улицам Лондона, был их вселенной, их маленьким миром, где они были совершенно одни. Так почему же не пойти на поводу у собственных прихотей и желаний? Не было причин себя сдерживать. Ничто не настораживало Жюстину. Она могла полностью отдаться Хоукеру и этому моменту.

Жюстина положила ладонь на плечо Хоукера и накрыла его губы в поцелуе — глубоком и изысканном.

— Мы поступаем очень неразумно, дразня друг друга подобным образом, — выдохнула она. — Нам стоит остановиться.

— Ты права, любовь моя. — Рука Хоукера скользнула меж бедер Жюстины и приступила к чувственной пытке. Экипаж мерно покачивался, а обуревающее Жюстину желание стало поистине непереносимым.

Когда она немного пошевелилась, Хоукер закрыл глаза и застонал.

— Мы скоро прибудем на Микс-стрит. — заметила Жюстина.

Ласкающая ее рука на мгновение замерла. Однако когда Хоукер убрал ее, чувственная пульсация в лоне Жюстины не ослабла. Влюбленные смотрели друг на друга и тяжело дышали в унисон. Десять вздохов. Двадцать…

— Ты чувствуешь это, не правда ли? — спросил Хоукер.

— Желание? Я горю, схожу с ума. Я так сильно хочу тебя!..

Хоукер нетерпеливо покачал головой:

— Я не об этом.

Он неожиданно погрузил свои длинные, ловко справляющиеся с отмычками пальцы в волосы Жюстины и держал ее голову так, словно она была какой-то необычной драгоценностью. После этого он нежно коснулся ее губ своими.

— Между нами существует океан желания. Это очень хорошо. Это чудесно. Я хочу тебя больше, чем чего-либо в этом мире.

Жюстина отвернулась бы, если бы ладони Хоукера не сжимали се голову так крепко. Когда столь жестокий и закаленный в боях мужчина открывает свое сердце, отвечать ему можно лишь правдой.

— Я никогда не хотела никого другого.

— Но ведь дело всегда было не только в желании, верно? С самого первого раза. — Он вновь нетерпеливо тряхнул головой. — Я о другом. Мы с тобой принадлежим друг другу. И так было всегда. — Экипаж сильно покачнулся, заворачивая за угол, но Хоукер не ослабил хватки. — Выхоли за меня.

Между ними были годы. Долгие годы принятия темных и тяжелых решений.

— Я уже не та, что была в двадцать лет.

— Я тоже. Для нас никогда не найдется пары. И ничего не изменится, даже если пройдет еще двадцать лет.

— Ты меня не знаешь.

— Я знаю тебя, как свою собственную кожу. Все эти годы в Италии и Австрии, работая друг против друга, мы каждую секунду знали, что каждый из нас собирается предпринять Мы были настолько близки, что я мог бы с таким же успехом держать тебя все это время на коленях.

Затылок, обнаженная кожа плеча и спина под шелковой тканью платья… рука Хоукера скользила по телу Жюстины. «На твоем теле нет ни дюйма, которого бы я не знал».

— Нет никакой причины на то, чтобы…

Пальцы Хоукера коснулись губ Жюстины. остановив поток слов. Тепло его дыхания обвевало ее лицо.

— Я люблю тебя, черт возьми, — прошептал Хоукер.

— Я не простая женщина, — ответила Жюстина.

— Я тоже чертовски сложный человек.

У Жюстины не хватало слов, чтобы высказать все, что она собиралась. Их словно бы вообще не существовало внутри ее. Но потом они вдруг появились.

— Это всегда был ты, — произнесла она.

Пальцы Хоукера впились в плечи Жюстины.

— Ты выйдешь за меня замуж?

— Да.

Но этого ответа Хоукеру было недостаточно. Сдвинув брови, он сурово потребовал:

— Почему? Почему ты выходишь за меня замуж. Сова?