Онлайн книга «Адские механизмы. Книга 2. Механический принц»
|
Джем пытался успокоить друга, но Уилл места себе не находил: – Я пошел за «лекарством» для тебя, потому что одна мысль о том, что тебе будет плохо или ты умрешь, изводила меня! И еще я боюсь. Если наркотик будет только у Мортмэйна, я сделаю все, что он прикажет, лишь бы спасти тебя… Знаешь, Джеймс, семью я уже потерял. Но тебя… – Уилл! – Джем встал, подошел к Уиллу и опустился на колени, заглянув ему в глаза. – Ты меня пугаешь. Разумеется, такое раскаяние достойно всяческого восхищения, но знай… Уилл посмотрел на него и вспомнил, каким Джем приехал из Шанхая – огромные черные глаза на мертвенно-бледном лице, ни тени улыбки. А Уилл изо всех сил старался рассмешить его. – Что я должен знать?.. – Что я умру, – ответил Джем. Глаза юноши блестели, в уголке рта запеклась кровь, на щеках пролегли черные тени. Уилл вцепился в запястье друга и отодвинул манжет, считая пульс. Джем даже не пошевельнулся. – Ты поклялся быть со мной, – прошептал Уилл. – Помнишь, как мы принесли клятву побратимов? Ведь наши души связаны воедино, мы одно целое, Джеймс. – Мы два разных человека. Два человека, которые заключили договор. – В этом договоре сказано, что мы должны всегда быть рядом! – Уилл понимал, как наивно это звучит, но ничего не мог с собой поделать. – Пока смерть не разлучит нас, – мягко ответил Джем. – Там так и сказано: «Пока смерть не разлучит нас». Когда-нибудь ты не сможешь быть рядом. Полагаю, тот день уже не так далек. Никогда не задумывался, почему я согласился стать твоим побратимом? – Не очень-то много кандидатов нашлось? – Уилл попытался пошутить, но голос его охрип как от слез. – Я решил, что нужен тебе. Уилл, ты отгородился от мира крепостной стеной, и я ни разу не спросил тебя ни о чем. Но одному нести такой груз не по силам, и я решил, что если я буду твоим побратимом, то смогу помочь тебе. Знаешь, мне всегда было любопытно, чем станет для тебя моя смерть. Раньше я даже боялся за тебя – ты остался бы совсем один в своих стенах. Но теперь что-то изменилось. Не знаю, в чем дело, но в одном я твердо уверен. – В чем же? – Уилл все еще держал Джема за руку. – Твоя стена скоро рухнет. * * * Тесса долго не могла уснуть. Она лежала на спине, уставившись на трещину на потолке, похожую то ли на облако, то ли на лезвие бритвы – это как посмотреть. Обед прошел в напряженном молчании. Габриэль наверняка сказал Шарлотте, что больше не вернется, а значит, Гидеону придется одному заниматься с Тессой и Софи. Шарлотта винила во всем Уилла, потому что Габриэль вряд ли стал вдаваться в подробности. А ведь и Тесса виновата тоже: если бы она не привела Уилла с собой на тренировку и не смеялась над Габриэлем, то Шарлотте не пришлось бы ломать голову, как уладить разгоравшийся конфликт с Бенедиктом Лайтвудом. Джем не явился на обед, хотя Тессе очень хотелось с ним поговорить. За завтраком он отводил взгляд, к обеду «заболел», и теперь она места себе не находила. Неужели его покоробило ее поведение или он действительно заболел, что еще хуже?.. А вдруг он, как и Уилл, в глубине души презирает чародеев? Или дело в другом – он решил, что Тесса распутная и доступная, потому что не оттолкнула его вчера?! Говорила же тетя Генриетта: мужчины идут на поводу своих желаний, а женщины должны идти наперекор своим!.. Тесса закусила губу: себе-то она никогда не лгала. Прошлой ночью ей не очень-то удалось обуздать свои желания: она лежала в объятиях Джема, готовая на все. Даже сейчас, вспоминая его руки, девушка не могла заснуть, ее бросало то в жар, то в холод. Тесса яростно ткнула подушку кулаком и поняла, что если своим недостойным поведением она разрушит их с Джемом дружбу, то никогда не простит себя. Она хотела зарыться в подушку лицом, как вдруг услышала тихий стук в дверь. Тесса замерла, стук повторился. Джем! Она вскочила, помчалась к двери и распахнула ее настежь. На пороге стояла бледная и встревоженная Софи в чепчике набекрень, темные кудри растрепаны, на воротнике кровь, а в глазах ужас. – Софи, что с тобой? – удивленно воскликнула Тесса. Девушка с опаской оглянулась и спросила: – Можно мне войти, мисс? Тесса кивнула и пропустила ее внутрь, заперла дверь и присела на краешек кровати, подозревая худшее. Софи нерешительно переминалась с ноги на ногу, ломая руки. – Софи, говори скорей, пожалуйста! – Мисс Джессамина!.. – выпалила горничная. – Что с ней? – Она… в общем, я заметила, что она… – Софи с несчастным видом умолкла, потом добавила: – Она куда-то ходит по ночам, мисс. – Неужели? Я тоже видела ее вчера, она кралась по коридору в мужской одежде. Софи с облегчением вздохнула, ведь Джессамину она недолюбливала, а хорошая горничная не станет ябедничать на хозяйку. – Да, – с готовностью кивнула девушка. – Я уже давно заметила. Поутру кровать не разобрана, на коврике свежая грязь. Надо было рассказать миссис Бранвелл, но она последние дни сама не своя, и я не решилась тревожить ее. – Ну и что же? Наверно, Джессамина нашла себе кавалера. Я не то чтобы одобряю ее, но… – Девушка умолкла, вспомнив свои ночные подвиги, потом закончила: – Но от этого никто не застрахован. А возможно, есть какое-то разумное объяснение… – Ах, мисс! – воскликнула Софи и извлекла из кармана какую-то карточку. – Вот что я нашла сегодня в кармане ее нового бархатного жакета! Ну, знаете, тот, что в бежевую полосочку. Тессе было плевать на полосочки, она схватила карточку – это оказалось приглашение на бал. 20 июля 1878 года МИСТЕР БЕНЕДИКТ ЛАЙТВУД свидетельствует свое почтение МИСС ДЖЕССАМИНЕ ЛОВЛЕСС и просит ее почтить своим присутствием маскарадный бал, который состоится в следующий вторник, 27 июля 1878 г. Пожалуйста, подтвердите свое присутствие. Дальше были указаны подробный адрес и время, но внимание Тессы привлекла обратная сторона карточки – у девушки чуть сердце не выпрыгнуло из груди, когда она прочла несколько строк, накорябанных до боли знакомым почерком: Моя дорогая Джесси! Мечтаю увидеться завтра на этом «торжественном приеме». Краше тебя, нет никого в целом свете! Будь добра, надень то белое платье – ты знаешь какое – и явись «в блеске шелка, в мерцании жемчугов» [29] , как сказал один поэт. Твой навсегда, Н. Г. – Это его почерк, – ошеломленно сказала Тесса, разглядывая записку. – Это почерк Ната. И строчка из Теннисона… |