Книга Город праха, страница 52 – Кассандра Клэр

Он довольно спокойно относился к секретам – как к своим, так и к чужим, – однако понимал, что сможет жить со своими чувствами к Клэри, только если не будет в них копаться. А Валентин всегда во всем копается, изучает, анализирует и решает, какую извлечь для себя выгоду. Этим он напоминал королеву Летнего двора – холодную, недобрую, расчетливую.

– На лестнице тебя встретил Аграмон, – сказал Валентин. – Демон страха. Он принимает форму того, чего человек боится более всего на свете, и питается страхом. Насытившись, он убивает жертву – если, конечно, она еще жива. Как правило, человек успевает прежде умереть от ужаса. Та к что мои поздравления, ты держался молодцом.

– Аграмон? – переспросил Джейс в изумлении. – Высший демон? Как ты до него добрался?

– Призвал один очень юный и самонадеянный маг. Больше всего глупый мальчишка боялся, что демон вырвется из пентаграммы и убъет его. Именно так и произошло.

– Так, значит, вот как он умер… – пробормотал Джейс.

– О чем ты?

– Мага звали Илия, ему было шестнадцать. Впрочем, тебе все это известно. Ты использовал его для ритуала обращения меча.

Валентин расхохотался:

– Да ты, я смотрю, времени зря не терял. Значит, ты уже в курсе, зачем я прислал демонов к дому Люциана.

– Ты прислал их за Майей, – ответил Джейс. – Она дитя оборотней. Тебе нужна ее кровь.

– Вообще-то, я прислал древаков, желая узнать, что делает Люциан. Одного из них он убил, но второй вернулся и доложил о присутствии молодой особи ликантропа…

– …и ты прислал раумов за ней. – Джейс вдруг почувствовал невероятную усталость. – Майя дорога Люку, а ты не упустишь случая навредить ему. – Он помолчал и добавил спокойным тоном: – Это очень подло, даже для тебя.

На секунду в глазах Валентина вспыхнула ярость, потом он запрокинул голову и расхохотался:

– Я восхищаюсь твоим упрямством! Просто моя копия. – Он встал и протянул Джейсу руку: – Пойдем, я хочу тебе кое-что показать.

Джейс хотел оттолкнуть предложенную руку, но рассудил, что едва ли сможет подняться без посторонней помощи, кроме того, не следовало злить отца раньше времени. Что бы Валентин ни говорил о своем восхищении упрямством, он не терпел непослушания.

Ладонь отца была сухой и прохладной, а прикосновение – неожидано ободряющим. Как только Джейс встал на ноги, Валентин отпустил его и вытащил из кармана стило.

– Позволь исцелить тебя, – сказал он.

Джейс отвел его руку – после секундного колебания, наверняка не укрывшегося от глаз Валентина.

– Мне не нужна твоя помощь.

– Как знаешь.

Валентин убрал стило и пошел по палубе. Джейс припустил трусцой, чтобы его догнать. Он хорошо знал отца: тот не будет оглядываться, не сомневаясь, что сын идет за ним следом.

Действительно, Валентин уже начал что-то говорить, заложив руки за спину и шагая вперед с безмятежной грацией, необычной для человека столь внушительной комплекции. Он слегка наклонился вперед, как будто шел против сильного встречного ветра.

– …насколько я помню, ты знаком с поэмой «Потерянный рай» Джона Мильтона? – услышал Джейс.

– В общих чертах. Ты заставил меня прочесть ее десять или пятнадцать раз. Лучше быть Владыкой Ада, чем слугою Неба, и все такое.

– Non serviam, – промолвил Валентин. – «Я не буду служить». Этот девиз написал на своем знамени Люцифер, когда повел воинство мятежных ангелов против несправедливой власти.

– И что ты хочешь сказать? Что выбрал сторону дьявола?

– Некоторые считают, что Мильтон сам был на стороне дьявола, – произнес Валентин. – По-крайней мере, Сатана у него вышел гораздо более интересной фигурой, чем Бог.

Они почти дошли до носа корабля. Валентин перегнулся через перила, Джейс встал рядом с ним. Корабль миновал мосты и теперь шел в сторону открытой воды между Стейтен-Айлендом и и Манхэттеном. Отражения неоновых вывесок ведьмиными огнями плясали на воде. Небо припорошила алмазная пыль, и река хранила свои тайны под гладкой черной поверхностью, на которой тут и там всплескивал серебристый хвост – то ли рыбий, то ли русалочий. Джейс пытался думать об этом городе как о своем, но ничего не выходило. Родными для него по-прежнему были хрустальные башни Аликанте, а не высокие небоскребы Манхэттена.

– Зачем ты явился сюда, Джонатан? – спросил Валентин после паузы. – Я думал, что после увиденного в Городе костей ты воспылал ко мне ненавистью. Признаться, я уже оставил надежду увидеть тебя рядом с собой.

Под мнимым спокойствием и сдержанностью его тона явственно слышалось что-то незнакомое – если не уязвимость, то по меньшей мере искреннее любопытство. Валентин совсем не ожидал, что Джейс может удивить его.

– Королева Летнего двора велела задать тебе один вопрос, – сказал Джейс, глядя на воду. – Чья кровь течет в моих жилах?

На лице Валентина отразилось сильнейшее удивление, как рукой снявшее все другии эмоции с его лица.

– Ты говорил с королевой?

Джейс ничего не ответил.

– Ну что ж, просьба вполне в духе дивного народца. Все, что они говорят, имеет скрытый подтекст. Если королева снова спросит тебя, можешь сказать ей, что в твоих жилах течет кровь Ангела.

– Как и у любого нефилима, – разочарованно протянул Джейс. Он действительно ожидал услышать что-то новое. – Ты ведь не стал бы лгать королеве Летнего двора?

– Нет, – резко бросил Валентин. – А ты не стал бы искать меня только затем, чтобы задать глупый вопрос. Зачем ты пришел на самом деле, Джонатан?

– Захотелось поговорить с кем-нибудь, – сказал Джейс. Он владел своим голосом не так хорошо, как отец, поэтому в его словах ясно слышалась боль, словно кровь лилась из открытой раны. – Лайтвудам от меня теперь одни неприятности. Люк наверняка меня ненавидит. Инквизитор желает моей смерти. Я чем-то обидел Алека, и не имею ни малейшего представления чем именно.

– А сестра? – спросил Валентин. – Как твои отношения с Клариссой?

Почему ты всегда все портишь?!

– Она тоже от меня не в восторге… – Джейс подумал и добавил: – В Городе костей ты обмолвился, что тебе не представилось возможности сказать мне правду. Знай, я не верю тебе. Но я подумал, что по крайней мере надо дать тебе шанс все объяснить.

– У тебя есть на это право, Джонатан. – В голосе Валентина слышались такие чуждые ему нотки смирения, что Джейс вздрогнул. – Ты наверняка хочешь задать мне очень много вопросов.

– Зачем ты убил Безмолвных братьев? Зачем украл Меч смерти? Чего ты добиваешься? Почему тебе было мало одной Чаши?

Джейс замолчал, прежде чем с языка сорвались другие вопросы. Почему ты покинул меня во второй раз? Почему сказал, что я больше тебе не сын, а потом вновь вернулся за мной?