Книга Последняя ночь Вампира, страница 53 – Дмитрий Рыков

— Барон… — начал было Петрович.

— Зови меня Филипп.

— Филипп! Ты уверен в том, что ты делаешь?

— Уверен, Роман! Уверен как никогда! Я сегодня видел солнце! Оно всем дарит жизнь! Производит процесс фотосинтеза, дает тепло ранее мертвой планете! А нас, вампиров, оно убивает! Значит, нас не должно быть! НЕ ДОЛЖНО!

Барон подошел к штативу, снял с него камеру, сунул в руки майору:

— Пошли снимать кино.

— Куда это?

— В туалет.

— В туалет?

— Конечно.

Дошли до самого конца коридора. Де Грасси включил яркий свет и засмеялся:

— Смешно. В первый раз тут электрическим светом пользуюсь. Снимай.

Роман поднял камеру, направил на вампира, тот пощупал себе кадык и произнес в объектив:

— Здравствуйте, друзья! Я отправляю вам это послание не в надежде, что вы образумитесь, а для того, чтобы вы просто прекратили ваши бесплодные попытки добыть ЭТО, — тут он достал из кармана склянку и с ехидным хихиканьем вылил ее содержимое в унитаз. — Понравилось? А теперь еще один штрих! — и он нажал на спуск, жестом показав неумелому оператору — снимай уходящую в канализацию воду!

Петрович проделал то, что просили.

— Нажми на паузу! — скомандовал де Грасси.

— Нажал. А что теперь?

— Теперь идем.

— А по-французски повторишь? Тебя же не поймут.

— А по-французски я все написал. Поймут.

Они вернулись в комнату, хозяин забрал камеру, водрузил ее на штатив, внимательно посмотрел на дисплей, процедил сквозь зубы «отлично!» и встал напротив.

— Пузырек отдай, — произнес Роман.

— Зачем?

— На стенках осталось вещество. Я его выброшу.

— Вот что значит опыт, — улыбнулся барон.

Но, несмотря на шутки, его и так не слишком смуглое лицо все бледнело и бледнело.

Фролов достал из кармана маленький пластиковый мешочек, открыл его:

— Бросай!

Проделав это, Де Грасси потом повернулся к столу, выдвинул ящик и подал гостю странное металлическое приспособление.

— Что это? — удивился тот.

— Ошейник. Я не знаю, не взыграют ли в последнюю секунду мои инстинкты. А металл я прокусить не смогу.

— Веселенькое известие! Ну, а сниму я его потом как?

— Да, вот так он закрывается, — и барон показал, — а вот эдак открывается. Мое изобретение!

— Гений.

— Да, есть чем гордиться. Но еще больше — чего стыдиться.

Так же из ящика барон извлек наручники, завел свои руки за спину и защелкнул их.

— Мало ли… — произнес он, встретив взгляд Романа.

Петрович закрепил на шее защиту. Металл не был холоден, но ощущения появились еще те.

— Теперь вынь из ножен меч, — Фролов повиновался. — Когда я скажу, протыкаешь мне сердце. Затем отрубаешь голову, ждешь, пока исчезнут все следы, и идешь домой. Все замки электрические, открываются кнопкой. Не забудь все двери за собой захлопнуть. Готов?

Следователь вынул меч, до боли в пальцах сжал рукоятку.

— Готов!

Вдруг вампир встал на колени и начал молиться. Молитва получилась длинная, но он ни разу не сбился. Роман расслышал нечто вроде «Beati qui in Domino moriuntur!» [8] Скоро де Грасси закончил, поднял на майора полные вселенского отчаяния глаза и произнес:

— Нажми «play».

Петрович нажал.

Барон направил взгляд в камеру и сказал:

— Ухожу по доброй воле, мне изначально не нужно было соглашаться на то, что сделали с несчастным бароном де Грасси в 1415 году. Я лишний на этом свете. И все вы — горите в аду! Давай, — крикнул он, направив взгляд на Фролова.

Роман сделал вперед два шага и замер в нерешительности.

— Давай! Ну! — зарычал барон.

Майор размахнулся и воткнул ему меч в грудь. Лезвие острием легко пробило грудину, с еле заметным сопротивлением. Хлынула черная кровь. Де Грасси вдруг оскалился, показались длинные клыки, он страшно завыл, его тело стало биться в конвульсиях.

— Ну, что же ты! — кричал он. — Быстрей! Мне больно!!!

Роман выдернул меч, и от плеча, как в прошлый раз, отрубил вампиру голову. Туловище и голова стали шипеть, как будто до десяти секунд ускорился процесс гниения — и вот только смокинг с дыркой и лежавшие на полу наручники напоминали о том, что здесь только что стоял их обладатель. Петровича трясло. Он дрожащими пальцами с трудом нажал кнопку «stop».

«Кристина!» — вспомнил он, бросил меч и кинулся в другую комнату. Она сидела, вжавшись пальцами в сиденье стула, ее лицо было белее мела.

Он кинулся к ней и стал целовать ей щеки, глаза, нос, лоб, волосы, губы.

— Прости, прости меня! Прости, что привел тебя сюда!

Она сдавила его плечи двумя руками.

— Не извиняйся. Сама, дура, напросилась. Пошли отсюда скорей.

— Надо закончить.

— А-а… Я чуть не забыла. Тогда давай закончим.

Они вошли в комнату. Фролов расстегнул ошейник, бросил его на диван, затем снял камеру, подключил ее к компьютеру. Разбираться было тяжело, но девушка приблизилась к монитору и через тонкий платок быстро защелкала мышкой. Узкая трубочка внизу экрана наполнялась — загружался файл. Кристина оглянулась, он кивнул. Девушка нажала «send». Письмо ушло. Она выпрямилась, сказала:

— Ни минуты не могу здесь оставаться.

— Подожди, — он платком протер стол, прошел в гостиную, вытер стул, вернулся, взял со стола бокалы и положил их в тот же пакет, что и склянку.

— Зачем? — спросила подруга.

— Отпечаток губ — как отпечаток пальцев.

— Понятно. Коньяк забери.

— Точно?

— След пребывания людей.

— А кто кино снимал?

— Например, другой вампир.

— Хорошо.

Он повесил на плечо сумку с деньгами, всунул в нее бутылку, выключил за собою свет. Поочередно открыл и закрыл все двери. У лифта натянул шляпу, ее попросил набросить на лицо платок. Теперь она не смеялась.

Вышли из дома, сели в машину, он завел двигатель. Только когда отъехали на приличное расстояние, она положила ему голову на плечо и произнесла:

— Меня до сих пор трясет. Сегодня ночью надо напиться. А потом любить друг друга до потери сил, чтобы забыть весь этот кошмар.

— Я согласен.